Свами Вивекананда
ДЖНЯНА-ЙОГА

Единство в многообразии

«Самосущий направил действие органов чувств наружу, а потому человек смотрит во внешний мир, а не во внутренний. Мудрый, жаждущий бессмертия, обратил действие органов своих чувств вовнутрь и воспринял внутреннее «Я»⁷¹.

Как я уже говорил, первый поиск, обнаруживаемый нами в Ведах, касается внешнего мира, но затем возникает мысль о том, что не вне человека нужно искать реальность сущего, но, буквально, обратив взгляд внутрь себя. Символично и слово, которым обозначается Душа,— то, что ушло внутрь, глубинная реальность нашего «Я», центр сердца, точка, из которой исходит все, солнце, лучами которого являются ум, тело, органы чувств и все прочее. «Люди с детским разумом, преисполненные невежества, желают того, что находится вне, и оказываются в широко распростертой ловушке смерти; мудрец же, понявший бессмертие, никогда не ищет Бесконечного в мире конечных явлений»⁷². Здесь с предельной ясностью изложена мысль о том, что, поскольку внешний мир конечен, в нем невозможна Бесконечность. Бесконечность может быть найдена в Бесконечном, единственное же, что в нас бесконечно и что находится внутри нас,— это наша душа. Ни человеческое тело, ни ум, ни даже мысль, ни мир, который мы видим вокруг, бесконечными не являются. Лишь то, что правит всем, человеческая душа, вечно бодрствующая внутри человека, лишь она бесконечна и к ней мы должны обратиться в поиске Бесконечной причины существования вселенной.

«Все, что здесь, есть и там, а все, что там, проявляется и здесь. Кто видит мир в многообразии, путешествует от смерти к смерти»⁷³. Мы видели, как все начиналось с желания попасть на небеса. Древние арийцы, разочарованные миром, в котором жили, естественно обратились в мечтах к иному миру, куда они рассчитывали попасть после смерти, где будет одно счастье — без страдания. Они придумали множество таких мест и назвали их сваргами⁷⁴ — это слово может быть переведено как «небеса». Там они жили бы в вечном блаженстве, обладая совершенными телами и мыслями, там они соединились бы с праотцами. Однако с развитием философской мысли стала очевидной невозможность и абсурдность таких небес. Противоречие заключено уже в самом предположении о бесконечной жизни в некоем определенном месте, ибо место ограничено временным» рамками. Арийцам пришлось отказаться от этой идеи. Они обнаружили, что боги, населяющие небеса, были некогда земными людьми, а затем попали на небеса благодаря своим добрым деяниям, что существуют различные состояния божественности, что ни один из богов, упоминающихся в Ведах, не пребывает постоянно одинаковым,

Например, Индра и Варуна — это не имена богов, а скорее обозначения их положений и рода занятий. Прежний Индра совсем не тот, что живет сегодня, того уже нет, и его место занял другой земной человек. Это относится и ко всем другим богам. Места на небесах занимают души тех людей, которые сумели поднять себя до божественного уровня, однако и они тоже смертны. В древнейшей «Ригведе» мы обнаруживаем эпитет «бессмертный» в приложении к богам, но впоследствии этот эпитет исчезает, становится ясно, что бессмертие, свободное от законов времени и пространства, неприложимо ни к какой физической структуре, сколь бы тонкой она ни была. Любая структура связана со временем и пространством, попробуйте представить себе форму без пространства, это немыслимо. Можно назвать пространство одним из материалов для возникновения формы, а форма есть нечто непрестанно изменяющееся. Пространство и время — майя, что превосходно выражено словами: «что есть здесь, есть и там». Если существуют боги, то их существование подчинено общим вселенским законам, а они предполагают постоянный распад и обновление. По этим законам материя принимает различные формы, которые затем распадаются. Все, что рождено, должно умереть, следовательно, этому закону подчинена и небесная жизнь.

Мы знаем, что в нашем мире страдание, как тень, сопровождает радость. Есть тень и у жизни — смерть. Они неразрывно соединены, так как не противоречат друг другу, не являются обособленными сущностями, а есть разные проявления единой сути: жизнь и смерть, радость и горе, добро и зло. Самоочевидна абсурдность дуалистической концепции, представляющей добро и зло как обособленные сущности, вечно существующие каждая в своем качестве. Нет, это разные проявления одного и того же, что в одно время может восприниматься как зло, в другое — как добро. Различие тут не в качестве, а в степени проявления, в интенсивности выражения. Одна и та же нервная система передает приятные и болезненные ощущения, а будучи поврежденной, не передает никаких. Если нерв парализован, он перестает давать нам приятные ощущения, но и боль мы больше не чувствуем. Они и не были разными вещами, это одно и то же. Как одно и то же в разное время жизни может давать радость и боль. Любитель мяса ест его с удовольствием, а что испытывает поедаемое животное? На свете нет ничего, что доставляло бы радость всем, без исключения, так было и так будет. Иными словами, в мире невозможен дуализм. И что из этого вытекает? Я уже говорил в прошлой лекции, что никогда не будет этот мир ни абсолютно счастлив, ни абсолютно несчастлив. Возможно, это заявление напугало или разочаровало кое-кого из вас, но тут ничего не поделаешь. Я готов отказаться от моих слов, если мне будут предоставлены убедительные доказательства обратного, но без них я должен стоять на своем.

Обыкновенно против моего заявления выдвигается контраргумент, и весьма убедительный, смысл которого в том, что процесс эволюции постепенно уничтожает зло в мире, следовательно, если процесс продлится достаточно долго, то зло в мире полностью исчезнет, а что останется — будет добром. Звучит весьма убедительно. Дал бы Бог, чтобы это было и справедливо! Однако в рассуждении есть погрешность, в основу рассуждения положена мысль о неизменности добра и зла. Предполагается, что существует некая масса зла, допустим, что мы примем ее за сто, и аналогичная масса добра, а затем масса зла постепенно разрушается, оставляя только массу добра. Так ли это? История убеждает нас в том, что количество зла в мире растет постоянно, как и количество добра. Возьмем первобытного человека. Он живет в лесу, он получает мало радости от жизни, но соответственно снижена и его возможность страдать. Его страдание носит чисто физический характер. Он может страдать от недоедания, но дайте ему обильную еду, не мешайте ему охотиться и ловить рыбу, и он будет счастлив. И счастлив он на физическом уровне, и несчастлив тоже. Но вот этот человек развивается, он приобретает новое знание, он приобретает способности к иным наслаждениям, пробуждается его интеллект, и интеллектуальные удовольствия начинают теснить удовольствия чувственные. Он наслаждается, читая прекрасные стихи, он с увлечением решает математическую задачу. Зато теперь его усложнившаяся нервная система способна реагировать на ментальное страдание, о существовании которого и не подозревал дикарь. Возьмем простейший пример. В Тибете отсутствует институт брака, поэтому там не известна ревность, тем не менее, институт брака есть признак более высокого общественного развития. А тибетцы не знают радостей счастливого супружества, счастья общения с добродетельным супругом или супругой. Этого тибетцы не знают. Но они не знают и мучительной ревности, которая может быть вызвана мыслью о супружеской неверности. Выигрывая в одном, они проигрывают в другом.

Возьмите вашу родину, богатейшую страну мира, где люди живут в большем достатке, чем в других странах, и посмотрите, сколько у вас несчастных, сколько душевнобольных из-за того только, что их желания чересчур интенсивны. Здесь человек просто обязан поддерживать высокий жизненный уровень, а деньги, которые он расходует за год, были бы целым состоянием для другого человека, живущего в Индии. Здесь бесполезно убеждать кого-то в преимуществах простого образа жизни, поскольку общество требует иного, и очень многого. Колесики общества вращаются безостановочно, ни слезы вдовицы, ни стенания сиротки не замедлят их ход. И так везде. Вы, живущие здесь, приучили себя получать удовольствия, вы живете в обществе, устроенном лучше, чем многие другие. Вам много дано. Но те, кому дано меньше, и страдают меньше. Доказательства этому на каждом шагу: чем выше уровень притязаний человека, чем больше удовольствия доставляет ему жизнь, тем острее его страдание. Одно словно тень другого. Может быть, и верно, что на свете становится меньше зла, но в таком случае и добра становится в нем меньше. Но позвольте спросить, а не происходит ли обратное: может быть, меньше становится добра, зло же умножается? Если сумма добра возрастает в арифметической прогрессии, то сумма зла возрастает в прогрессии геометрической. И это — майя. В этом нет ни оптимизма, ни пессимизма. Философы веданты не рассматривают мир как юдоль страданий. Это было бы неправдой. Но неправдой было бы и утверждение, будто мир полон радостей. Бессмысленно внушать детям, что мир, в котором они будут жить, прекрасен, цветущий сад вдоль молочных рек в кисельных берегах. Мы все когда-то мечтали о таком мире. Однако ошибкой было бы думать, будто мир ужасен, а человек обречен на одни страдания. Наш жизненный опыт дуалистичен, он состоит из взаимодействия добра и зла. Философия веданты утверждает: «Не думай, будто добро и зло раздельны, ибо они есть одно и то же, только проявленное в различной степени, в различных формах, а потому вызывающее различные чувства в одном и том же уме»⁷⁵.

Итак, первое, что раскрывает перед нами веданта,— единство явлений внешнего мира, подчеркивая, что это Единая Суть, сколь ни были бы различны формы ее проявления.

Вспомним древнюю примитивную притчу персов — мир сотворили два бога, добрый бог сотворил все хорошее, а злой бог сотворил все дурное⁷⁶. Абсурдность концепции просто бросается в глаза, поскольку при логическом развитии этой мысли неизбежен вывод о существовании двух законов природы — доброго и злого. Сначала действует добрый закон, управляемый добрым богом, потом — все наоборот. Трудность тут в том, что оба действуют в одном мире, где богам необходимо находить согласие между собой. Конечно, притча очень примитивна, это самый примитивный способ продемонстрировать концепцию дуализма всего сущего. Однако можно обратиться и к более разработанной и более абстрактной теории, провозглашающей, что мир отчасти состоит из добра, отчасти же — из зла. Той же логикой, что и прежде, можно доказать абсурдность этого положения. Единый закон дает нам пропитание, и он же уничтожает массы людей в стихийных бедствиях.

Нельзя говорить о мире ни в тонах оптимизма, ни в тонах пессимизма, в нем смешано все, если кого и можно за это винить, то не природу, а нас самих. Но философия веданты указывает нам выход не через отрицание зла, а через беспощадный анализ фактов как они есть, во всей их полноте. Здесь нет безнадежности, здесь нет агностицизма. Выход есть, но его необходимо обосновать, нет смысла закрывать ребенку рот и глаза ложью, истинную цену которой он все равно скоро должен будет узнать. Я помню приятеля моей молодости, отец которого скончался, оставив на него большую семью. Скоро мой приятель обнаружил, что друзья семьи не торопятся прийти ему на помощь. Он рассказал об этом священнослужителю, который стал утешать его рассуждениями о том, что Бог все делает во благо человеку. Это очень старый метод — подсластить пилюлю, а на самом деле признать собственную слабость и абсурдность жизни. Мой приятель ушел, а через полгода у священнослужителя родился сын, и мой приятель был приглашен принять участие в обряде благодарения. «Благодарю Бога за его милости»,— возгласил священнослужитель, но молодой человек прервал его словами: «Остановись, ибо это не милость, а страдание»,— «Почему?» — спросил изумленный отец. «Потому что, когда умер мой отец, ты заявил, что это благо, хоть и выглядит бедой, следовательно, рождение твоего ребенка — беда, раз оно выглядит благом».

Разве это способ для излечивания бед мира? Надо быть добрым и сострадать тому, кто в беде. Не надо стараться ничего исправить, мир останется таким, каков он есть, надо выйти за его пределы.

Мы живем в мире добра и зла. Где есть добро, там есть и зло, но веданта учит нас, что за внешними проявлениями, за внешними противоречиями существует Единство. Веданта учит: отринь зло, но и добро тоже отринь.

Но что тогда останется? Превыше добра и превыше зла есть Нечто, принадлежащее вам, есть ваше подлинное «Я». Оно за всем, что хорошо, за всем, что плохо, и Оно проявляет себя и в добре, и в зле. Прежде всего нужно усвоить это положение, а Оно и сделает вас настоящим оптимистом, без Него вы не оптимист, Усвоив это, вы становитесь владыкой всего. Научитесь владеть этими проявлениями, и вы свободно проявите свою подлинную природу. Сначала овладейте собой, распрямитесь и обретите свободу, вырвитесь за пределы законов, ибо их власть над вами не абсолютна, вы им подчинены только частично. Прежде всего запомните, что вы не в рабстве у природы, никогда не были и никогда не будете в рабстве у нее. Природа, которая кажется вам беспредельной, на самом деле имеет пределы, природа — капля в океане, а океан — это ваша Душа, вы вмещаете в себя звезды, Солнце и Луну. Они ничтожны в сравнении с вашей беспредельностью. Поймите это, и вы подчините себе и добро, и зло. И тогда вы увидите все новыми глазами, вы распрямитесь и воскликнете: «Как прекрасно добро и как великолепно зло!»

Этому учит веданта. Эта философия не предлагает незамысловатые способы жить, не запудривает гниющие язвы, пряча их под тем более толстым слоем косметики, чем сильнее они гниют. Жизнь сурова, смело пролагайте свой путь через нее трудом и, сколь бы жестокой ни была действительность, помните — ваша душа тверже всего. Не рассчитывайте на крохотных божков, потому что вы сами владыка своей судьбы. Вы сами причиняете себе страдание, вы творите и добро, и зло, вы сами закрываете глаза руками и кричите, что вы во тьме. Уберите руки, и вы увидите свет, вы сами источник света, вы совершенны, таким вы родились на свет. И теперь вам станет понятно, что имеется в виду в строке: «Тот путешествует от смерти к смерти, кто видит многообразие мира»⁷⁷. Увидьте мир единым, и вы будете свободны.

Но как нам увидеть Единство? Наш ум замутнен и слаб, он так легко поддается обману, но вместе с тем он достаточно силен, чтобы уловить отблеск знания, прозреть Единство, которое снова и снова спасает нас от смерти. Как дождь, изливаясь на горную вершину, стекает по склонам множеством ручейков, так различные формы энергии, наблюдаемые нами, имеют один Источник. Многообразие придала им майя. Не тянитесь к многообразию, старайтесь приблизиться к Единству. «Душа во всем, что движется, Она во всем, что чисто, Она наполняет собой вселенную, Она в жертвоприношении, Она в госте, посетившем дом, Она в человеке, в воде, в животных, в истине, Она есть Великое. Как огонь, войдя в этот мир, проявляет себя в различных формах, так единая Душа вселенной принимает разные формы. Как воздух, войдя в этот мир, проявляет себя в различных формах, так единая Душа всех душ, всего сущего принимает разные формы»⁷⁸.

Вы поймете истинность этого, только восприняв Единство, не ранее. Тогда мир наполняется оптимизмом, ибо вы видите Душу во всем. Но тут возникает вопрос: если Душа, чистая и беспредельная, существует во всем, что есть, как может получиться, что и Она страдает, становится несчастной, утрачивает чистоту? Этого не случается, отвечают Упанишады. «Как солнце дает возможность видеть всему живому, но не становится ущербным, если ущербен видящий глаз, так и Душа остается не затронутой страданиями тела или иным страданием мира»⁷⁹. Если из-за болезни я вижу все желтым, то солнце не желтеет от этого.

«Она едина, все Ею сотворено, все Ей подчинено, Душе всего сущего, проявляющей через многообразие свое Единство. И мудрецы, воспринимающие Душу в своих душах, пребывают в вечном блаженстве, только они, и никто более, и никто более. Кто обнаружит в мире мимолетностей Душу, не меняющуюся никогда, кто обнаружит в мире тлена Единую жизнь, кто обнаружит в мире многообразия Единство и кто поймет, что Душа наполняет все души, тот пребывает в вечном блаженстве, только тот, и никто более, и никто более. Но где обнаружить Ее в огромном мире, где обнаружить Ее среди солнц, лун и звезд? Солнечный луч не проникнет туда, лунный и звездный свет там бессилен, молния там тускла, что же говорить о земном огне? Она освещает все своим светом, Ее светом светится все, Она сияет через все, что светоносно»⁸⁰.

Есть и другое красивое сравнение. Его без труда поймут побывавшие в Индии и видевшие баньян⁸¹ — дерево, произрастающее из одного корня, но распространяющее воздушные корни вокруг. Душа сравнивается со стволом баньяна, который простирал свои воздушные корни, пока они не охватили всю вселенную. Какими отдаленными ни выглядели бы они, все равно их питает единый первоначальный ствол.

В той части Вед, которая носит название «брахман», есть описания различных небес, но философская идея Упанишад уже несовместима с небесами. Счастье не в пребывании на небесах, тех или иных, счастье в самой человеческой душе, а внешнее местопребывание не имеет значения.

Вот еще одна цитата: «Небеса наших праотцев так же соотносятся с Истиной, как увиденное во сне с настоящим»⁸². Как в сновидениях все предстает расплывчатым и неясным, такова и Реальность, увиденная нами. А на небе, именуемом гандхарва, она еще менее отчетлива, там она подобна отражению в воде.

Наивысшим небом в представлении индуса является брахмалока⁸³.

Там Реальность выглядит более ясной, как свет и тень, но не более. В человеческой Душе сияет Истина, видимая столь же четко, как отражение лица в зеркале. Следовательно, наивысшие небеса — в нашей собственной Душе; в книгах веданты сказано, что Душа человека есть священнейший из храмов, она превосходит святостью все небеса, ибо нигде нельзя воспринять Истину яснее, чем здесь, в Душе нашей. Нет нужды переезжать с места на место. Находясь в Индии, я думал, что жизнь в пещере поможет мне прозреть. Оказалось, что нет. Потом я подумал, что мне лучше укрыться в лесу или уехать в Варанаси. Ничто не изменилось, мы сами творим себе мир. Если я зол, весь мир полон зла. Этому учат Упанишады. Если после смерти я окажусь на небесах, ничего не изменится и там; пока не обрету я чистоту, мне нет смысла ни жить в пещере, ни в лесу, ни в Варанаси, ни на небесах. Когда же протерто зеркало моей Души, где бы я ни жил, я буду видеть Реальность, как она есть. Итак, метания бесполезны, и незачем впустую расходовать энергию, которая нужна для протирания зеркала. И в следующих строках тоже выражена все та же мысль: «Никто не видит Душу, никто не видит глазами Ее форму. Она в уме, в чистом уме, и познавший Ее достигнет бессмертия»⁸⁴.

В отличие от раджа-йоги джняна-йога преимущественно учит обузданию чувств. Когда чувства подчинены велениям Души, когда они перестают смущать ум, тогда цель достигнута. «Когда усмирены тщеславные желания сердца, тогда смертный достигает бессмертия и на земле становится един с Богом. Когда разрублены узлы, стягивающие сердце, тогда смертный достигает бессмертия и на земле испытывает блаженство Брахмана»⁸⁵. Здесь, на земле, и нигде более.

Тут следует остановиться и сказать несколько слов. Обыкновенно считают, что веданта и другие философские системы Востока обращают человека к потустороннему ценой забвения земных удовольствий и жизненной борьбы. Это совершенно неправильно. Так могут думать только невежды, ничего не понимающие в восточной философии, не обладающие способностью разобраться в ее реальном содержании. Напротив, философы Востока, как явствует из наших священных книг, не думают о том, каким образом попасть в иные миры, рассматривая их как места, где человек некоторое время живет в радости и скорби, а потом умирает. Человеку не вырваться из этого, пока он слаб, но есть в нем нечто истинное — его Душа. Восточные философы настаивают и на том, что самоубийство не выход, неизбежного нельзя избежать. Истинный путь трудно найти. Индия не менее практична, чем Запад, и разнятся они только подходом к жизни. Один подход требует построить хороший дом, хорошо одеваться и хорошо питаться, уделяя этому основное внимание, что, без сомнения, практично. Индус же утверждает, что главное — хорошо понять мир, то есть понять собственную душу, углубиться в метафизику, и он желает хорошо жить таким образом. В Америке живет великий агностик, человек большого благородства и доброты и ко всему прочему прекрасный оратор⁸⁶. Он выступал с лекциями по религии, доказывая, что религия бесполезна— к чему забивать себе голову мыслями о потустороннем? Ему нравилось употреблять такой образ: если есть апельсин, то почему не выжать из него сок? Мы с ним однажды встретились, и я сказал: «Я с вами совершенно согласен, если есть фрукты, почему не выжать сок. Разница только во вкусах, вы предпочитаете апельсин, а я люблю манго. Вам представляется достаточным хорошо есть и пить, а также получать научные знания, однако у вас нет права утверждать, что именно это должно нравиться каждому. Вот мне это кажется недостаточным: я покончил бы жизнь самоубийством, приведись мне ограничиться знанием того, как падает на землю яблоко или как электрический ток воздействует на нервы. Я хочу понять суть вещей, заглянуть в самую глубину. Вас привлекают проявления жизни, а меня — сама жизнь. Моя философия требует изучения именно этого и требует, чтобы я выбросил из головы все мысли о рае, аде и прочих предрассудках, хоть они и существуют в том же смысле, в каком можно говорить о существовании мира. Мне необходимо познать сердце вещей, их суть, понять, что они собой представляют, а не просто как они устроены и проявлением чего являются. Я хочу знать почему, а как я оставляю детям. Один из ваших соотечественников сказал: «Если бы мне пришлось писать книгу, пока я курю сигарету, то это было бы исследованием сигареты». Быть ученым прекрасно, Господи, благослови их всех! Но если человек вдруг заявляет, что это единственное, что есть, то он говорит глупости, не желая понять причину существования жизни, не изучая самое жизнь. Я могу доказать, что все знание такого рода — чепуха, ни на чем не основанная чушь. Вы исследуете проявления жизни, а когда вас спрашиваешь, что же такое жизнь, вы говорите «этого я не знаю». Вот и занимайтесь своими исследованиями, а мне предоставьте заниматься моими».

Я практичен, я очень практичен, но на собственный лад. Нелепо утверждать, будто практичен только Запад. Вы практичны на один манер, мы — на другой. Люди устроены по-разному. Если на Востоке убедить человека, что, простояв на одной ноге всю жизнь, он обретет Истину, он за благо сочтет стоять на одной ноге. Если на Западе пронесется слух, будто где-то в далеких краях найдены золотые россыпи, тысячи устремятся туда, презрев все опасности, хотя преуспеет, может быть, один. Этим людям известно, что они обладают бессмертной Душой, но они охотно предоставляют заботу о ней церкви. Итак, первый человек побоится искать золото в далеких краях. Однако, если я ему скажу, что на вершине высокой горы живет мудрец, который может открыть ему тайну бытия, он полезет на гору, рискуя свернуть себе шею. Он так же практичен, как и второй, но ошибка второго в том, что он считает этот мир единственной реальностью, всем, что есть в жизни. Земные радости тленны, в них нет ничего постоянного, они способны причинять все больше и больше страдания; мои радости ведут к вечному покою.

Я не хочу сказать, что ваш путь неверен,— идите по нему. Он уже привел ко множеству благ, но это не дает основания осуждать иной путь, тот, которым иду я. Мой путь тоже практичен по-своему. Пусть каждый избирает собственный путь, и дай Бог, чтобы все мы практически смотрели на свое дело. Мне случалось видеть ученых, которые добились практических успехов и как люди науки, и как люди духа, и я очень надеюсь, что придет время, когда в этом преуспеет все человечество. Если вы наблюдаете процесс закипания воды, вы видите, как поднимается один пузырек, затем еще и еще, пока все они вместе не начинают бурлить. Это очень похоже на то, что происходит в мире,— каждый из нас тоже пузырек, а народы можно сравнить с множеством пузырьков. Народы понемногу сближаются, и я уверен, что наступит день, когда проявит себя Единство, по направлению к которому мы все идем. Должно наступить время, когда каждый человек станет практичным и в области науки, и в области духа, когда гармония Единства перестроит мир. Человечество будет состоять из дживанмуктов⁸⁷ — людей, свободных в земной оболочке. Ведь все мы к этому стремимся — через соперничество и ненависть, через сотрудничество и любовь. Полноводный поток стремится к океану, увлекая всех нас, и хоть иной раз мы напоминаем соломинки в водоворотах, рано или поздно нас всех ждет Океан любви и блаженства.

71. Пересказ Катха-упанишады, II, 1, 1.

72. Пересказ Катха-упанишады, П, 1, 2.

73. Пересказ Катха-упанишады, П, 1, 10.

74. См. примеч. 31 к «Джняна-йоге».

75. Источник цитирования не выяснен.

76. Имеется в виду древнеиранская религия, многие положения которой восходят к эпохе индо-иранского единства. Развитие собственно индийских и иранских представлений в дальнейшем осуществлялось самостоятельно и в разных направлениях. В Древнем Иране оформилось учение, связываемое с именем Зороастра (или Заратустры) (VII в. до н.э.), в котором центральное место отводилось идее постоянной борьбы между силами добра и зла, олицетворяемыми богом света и богом тьмы, не имеющее параллелей в индийской традиции.

77. Пересказ Катха-упанишады, II, 1, 11.

78. Пересказ Катха-упанишады, II, 2, 2.

79. Пересказ Катха-упанишады, II, 2, 11.

80. Пересказ Катха-упанишады, II. 2. 13, 12, 15.

81. Баньян (разновидность фикуса) является священным деревом; другое его название «ньягродха», то есть «растущее вниз».

82. Пересказ Катха-упанишады, II, 3, 5.

83. См. примеч. 31 к «Джняна-йоге».

84. Пересказ Катха-упанишады, II, 3, 9.

85. Пересказ Катха-упанишады, II, 3, 14—15.

86. Имеется в виду Р. Г. Ингерсолл (1833—1899) — известный американский юрист и общественный деятель. Был широко известен своими антихристианскими взглядами, нападками на Библию, яркими публичными лекциями на антицерковные темы.

87. Дживанмукта (в адвайта-веданте — «прижизненно освободившийся») — то есть познавший единство Атмана, своей истинной сущности, с Брахманом, Абсолютом.