|
|
|
|
|
|
|
|
|
Из зажженного огня Энергии Сознания была рождена Истина и Закон Истины; из этого была рождена Ночь, из Ночи -- текущий океан бытия.
Риг Веда (X.190.1.)
Поскольку Брахман в сущности вселенского бытия является единством и множественностью, осознающими друг друга и друг в друге, и поскольку в своей реальности Брахман есть нечто за пределами Одного и Множества, содержащее то и другое, осознающее то и другое, то Неведение может появиться только как подчиненное явление при некоторой концентрации сознания, поглощенного в части знания или части действия единства и исключающего остальное из своего осознания. Может быть либо концентрация Одного в себе, вплоть до исключения Множества, либо концентрация Множества в собственном действии, вплоть до исключения само-осознания Одного, либо концентрация индивидуального существа в себе, вплоть до исключения как Одного, так и целого Множества, которое представляется тогда индивидуальному существу отдельными единицами, не включенными в его прямое осознание. Или опять же может быть или может вмешаться в определенной точке некоторое общее правило исключительной концентрации, действующей во всех трех направлениях, концентрации отдельного активного сознания в отдельном движении; но это происходит не в истинном "я", а силе активного бытия, в Пракрити.
Эту гипотезу мы предпочли остальным, потому что никакая другая гипотеза не будет поддерживать или улаживать все факты существования. Интегральный Брахман в своей интегральности не может быть источником Неведения, потому что его интегральность по самой своей природе является все-сознанием. Не может Один в своем интегральном сознательном бытии исключить Множество из себя, потому что тогда Множество вообще не смогло бы существовать; самое большее, Один может встать в своем сознании где-то в стороне от космической игры, так чтобы позволить аналогичное движение в индивидуальном бытии. Множество в своей интегральности или в каждом "я" Множества не может реально не ведать об Одном или в "я" других, поскольку под Множеством мы подразумеваем то же самое божественное "я" во всем, в действительности индивидуализированное, но все еще единое в сознательном бытии со всем в единственной универсальности и единое также с изначальным и трансцендентным Бытием. Поэтому Неведение не является естественным характером сознания души, даже индивидуальной души; Неведение -- это продукт некоторого особенного действия в исполнительной Сознательной Силе, когда она поглощена в своих работах и забыла о "я" и тотальной реальности природы. Это действие не может быть характерным для целостного бытия или целостной силы бытия, -- ведь для такой полноты характерно целостное, а не частное сознание, -- это должно быть поверхностным или частичным движением, поглощенным поверхностным или частичным действием сознания и энергии, сконцентрированным в своих образованиях, не помнящим обо всем том другом, что не включено в образование или не там открыто действенное. Неведение -- это целенаправленное Природное забвение "я" и Всего, оставляющее их побоку, помещающее их за себя, чтобы единственно самой делать то, что она должна делать в некоторой внешней игре существования.
В бесконечном бытии и его бесконечном осознании концентрация сознания, Тапас, всегда присутствует в качестве сокровенной мощи Сознания-Силы: это само-поддерживающееся или само-собираемое пребывание или остановка вечного Осознания в себе или на себе или на своем объекте; но объект всегда является некоторым образом им самим, его собственным бытием или проявлением и движением его бытия. Концентрация может быть сущностной; она может быть даже единственным пребыванием или полным поглощением в сущности своего собственного бытия, светлым или же само-забывающим само-погружением. Либо может быть интегральная или же тотально-множественная или частично-множественная концентрация. Либо может быть единственное отдельное соотнесение с одним полем бытия или движения, единственно-направленная концентрация в одном центре или поглощенность в одной объективной форме своего само-существования. Первая, сущностная концентрация, является в одной крайности сверхсознательным Молчанием, а в другой -- Несознанием; вторая, интегральная, является тотальным сознанием Сатчитананды, супраментальной концентрацией; третья, множественная, составляет метод тотализирующего или глобального надментального осознания; четвертая, отдельная, отражает характерную природу Неведения. Верховная интегральность Абсолюта удерживает все три состояния или мощности сознания вместе как единственное неделимое бытие, взирающее на всего себя в проявлении с одновременным само-видением.
Тогда можно сказать, что концентрация в смысле само-поддерживающегося пребывания в себе или остановки на себе как на объекте принадлежит самой природе сознательного бытия. Ведь хотя есть бесконечное расширение сознания и распыление сознания, но это расширение само-поддерживающееся или само-содержащееся или это распыление само-поддерживающееся или само-содержащее. Хотя может показаться, что происходит рассеивание энергии, что на само деле является формой распределения, и это возможно только в поле поверхностного сознания, поскольку это рассеивание поддерживается лежащей в основании само-поддерживающейся концентрацией. Исключительная концентрация на или в единственном субъекте или объекте или области бытия или движении не является отрицанием осознания Духа или отклонением от него, это одна форма само-собирания мощи Тапаса. Но когда эта концентрация исключительная, тогда она приносит с собой удержание позади себя остального само-знания. В этом случае сознание может быть осведомлено все время об остальном само-знания, при этом действуя так, как если бы оно не было осведомлено о нем; это не будет состоянием или актом Неведения: но если сознание при помощи концентрации возводит стену исключения, ограничивающую его до определенного поля, области или пребывания в движении, так что оно осознает только определенное поле, область или движение или осознает все остальное как внешнее по отношению к себе, тогда мы имеем принцип само-ограничивающего знания, что может привести к отдельному знанию и достичь кульминации в позитивном и действенном неведении.
Некий проблеск того, что здесь имеется в виду, мы сможем ухватить, насколько это доходит в действии, когда взглянем на природу исключительной концентрации в ментальном человеке, в нашем собственном сознании. Прежде всего, следует заметить, что то, что мы обычно подразумеваем под человеком, есть не его внутреннее "я", а только совокупность видимого сознательного движения сознания и энергии в прошлом, настоящем и будущем, которое мы так называем. Кажется, что именно эта совокупность делает работу в человеке, продумывает все его мысли, чувствует все его эмоции. Эта энергия является движением Сознания-Силы, сконцентрированной на временном потоке внутренних и внешних работ. Но мы знаем, что за этим потоком энергии существует целостное море сознания, осознающее поток, но которое не осознается потоком; ведь эта совокупность энергии является выборкой, продуктом всего остального, что невидимо. Это море есть сублиминальное "я", сверхсознательное, подсознательное, интрасознательное и вокругсознательное существо, и удерживает все вместе душа, психическая сущность. Этот поток является природным, поверхностным человеком. В этом поверхностном человеке Тапас, динамическая сила сознания, сконцентрирован на поверхности в определенной массе поверхностных работ; все остальное он поместил позади себя и может смутно осознавать это в неоформленной тыльной стороне своего сознательного существования, но не осознает это в поверхностном поглощающем движении фронта. Тапас не точно не ведает о себе в каком-то сущностном смысле слова, будь то на тыльной стороне или в глубинах, но для целей поверхностного движения и только внутри этого движения он забывает о своем настоящем, величайшем "я", в результате поглощенности, исключительной концентрации на том, что он поверхностно делает. И все же, на самом деле, именно сокрытое море, а не поверхностный поток производит все действия: именно море является источником этого движения, не сознательная волна выбрасывает это, каким бы ни было сознание волны, поглощенной своим движением, живущей в этом, не видящей ничего иного, кроме этого, не зависимо от того, что она сама думает об этом. И то море, настоящее "я", интегральное сознательное существо, интегральная сила бытия, не невежественно; даже волна не сущностно невежественна, -- ведь она содержит внутри себя все сознание, которое забыла, и никак, кроме как благодаря нему, этому сознанию, волна вообще не может действовать или длиться хоть сколь-нибудь, -- но она находится в само-забытьи, поглощена своим собственным движением, слишком поглощена, чтобы заметить что-либо иное, кроме этого движения, пока оно продолжает занимать ее. Ограниченное практическое само-забвение, не сущностное и ограничивающее само-неведение составляет природу этой исключительной концентрации, которая все же является корнями того, что работает как Неведение.
Точно также мы видим, что человек, хотя и являющийся на самом деле неделимым потоком Тапаса, сознательной Энергии во Времени, в настоящем способный действовать лишь при помощи суммы прошлых сил, создающий свое будущее при помощи прошлого и настоящего действия, все же живет поглощенным текущим моментом, живет от момента к моменту, и поэтому в этом поверхностном действии сознания не ведает о своем будущем и своем прошлом, за исключением той малой части, которую он может вспомнить. Однако, человек не живет в прошлом; то, что он вспоминает, есть не само прошлое, а только призрак прошлого, понятийная тень реальности, которая теперь для него мертва, не существует, которой больше нет в бытии. Но все это принадлежит действию поверхностного неведения. Истинное сознание внутри не несознательно о своем прошлом; оно хранит его там, не обязательно в памяти, а в существе, все еще активным, живущим, готовым приносить плоды, и время от времени посылает это прошлое в память или проявляет его в результате прошлого действия или прошлой причины, что более конкретно ощущается поверхностным сознательным существом, -- вот по-настоящему верное объяснение тому, что называют Кармой. Истинное сознание осознает или может осознавать также будущее, ведь где-то во внутреннем существе есть поле постижения, открытое будущему знанию, предвидение; как и ретроспективное ощущение Времени, видение Времени, восприятие Времени; нечто в нем неразделимо живет во всех трех временах и содержит их кажущиеся деления, готовит будущее для проявления внутри существа. Следовательно, здесь, в этой привычке жить в настоящем, мы находим вторую поглощенность, вторую исключительную концентрацию, которая усложняет и дальше ограничивает существо, но упрощает видимый курс действия, связывая его не с целым бесконечным ходом Времени, а с определенной последовательностью моментов.
Поэтому в поверхностном сознании человек динамически, практически представляется себе человеком момента, не человеком прошлого, кто когда-то был, но которого теперь нет в существовании, и не человеком будущего, которого еще нет в бытии; при помощи памяти он связывает себя с одним, благодаря предчувствию -- с другим: непрерывное эго-ощущение пробегает через три времени, но это есть централизующее ментальное построение, не сущностное или расширенное существование, содержащее то, что было, что есть и что будет. Интуиция "я" находится позади этого, но она составляет лежащее в основании тождество, незатрагиваемое изменениями личности; в своем поверхностном образовании человек есть не это "я", а то, чем он является в текущий момент. Все же все время это существование в текущем моменте является не настоящей или целой истиной существа человека, а только практической или прагматической истиной для целей поверхностного движения жизни человека и внутри этих границ. Это истина, не нереальность, но истина только в своей позитивной части; в своих негативных частях это неведение, и это негативное неведение ограничивает и часто искажает даже практическую истину, так что сознательная жизнь человека протекает в соответствии с неведением, это частичное полу-верное полу-ложное знание, не находящееся в соответствии с настоящей истиной человека, которая для него лежит в забвении. Все же истинное я человека по-настоящему определяет все и управляет им тайно, оставаясь позади; в конечном итоге именно знание оттуда по-настоящему определяет формируемый курс существования; поверхностное неведение очерчивает необходимый ограничивающий круг и поставляет факторы, благодаря которым сознанию человека и его действию придается внешняя окраска и повороты, необходимые для его текущей человеческой жизни и в настоящий момент. Аналогичным образом и по той же причине человек идентифицирует себя единственно с именем и формой, которые он носит в своем теперешнем существовании; он не ведает о своем прошлом до рождения, как и о будущем после смерти. Все же то, что он забывает, содержится, присутствующим и действенным, во все-сохраняющем интегральном сознании внутри человека.
Существует и меньшее прагматическое использование исключительной концентрации на поверхности, что также может дать нам некую идентификацию, несмотря на свой временный характер. Поверхностный человек, живущий от момента к моменту, играет несколько ролей в своей теперешней жизни, и пока занят каждой ролью, он способен на исключительную концентрацию, поглощенность этой ролью, из-за чего он забывает остального себя, помещает эту часть на задний план, и до этой степени переходит к само-забвенью. Человек на время актер, поэт, солдат или что-либо еще, что он смог составить или сформировать некоторым особенным и характерным действием своей силы существа, своим Тапасом, своей прошлой сознательной энергией и действием, развитым из нее. Человек не только склонен поглощаться в этой исключительной концентрации в части себя для целей временного бытия, но и его успех в действии в очень большой степени зависит от той полноты, с которой он так может отстранить часть себя и жить только в своей непосредственной работе. Все же все время мы видим, что именно целостный человек реально делает действие, а не просто эта его особенная часть; то, что он делает, способ, каким он делает, элементы, которые привносит, отпечаток, накладываемый им на работу, зависит от его целостного характера, разума, осведомленности, одаренности, всего того прошлого, которое сделало его таким, каков он есть сейчас, -- и его прошлое не только в теперешней жизни, но и в других жизнях, и опять же не только его прошлое, но вся совокупность прошлого, настоящего и предначертанного будущего как самого человека, так и мира вокруг него, определяет его работу. Теперешний актер, поэт и солдат в нем -- это только отдельная определенность его Тапаса; это его сила существа, организованная для особой разновидности действия энергии, отдельного движения Тапаса, способного, -- и эта способность является не слабостью, дефектом, а величайшей мощью сознания, -поглотиться в этой частной работе до временного само-забвения всего остального, даже хотя это остальное все время присутствует в задней части сознания и в самой работе, и активно или имеет влияние на оформление работы. Это деятельное само-забвение человека в своей работе и в роли, которую он играет, отличается от другого, более глубокого само-забвения, отличается в том, что стена разделения менее явственна и вовсе не неизменно плотна; разум может растворить свою концентрацию и в любое время отойти назад от своей работы к сознания большего "я", по отношению к которому теперешняя концентрация является более частным действием. Поверхностный или видимый человек не может так по пожеланию отходить назад к настоящему человеку внутри себя; он может делать это до некоторой степени ненормально или сверхнормально в исключительных условиях своей ментальности, или более постоянно и полно как плод длительной и трудной само-тренировки, само-углубления, само-освещения, само-расширения. Все же он может отходить назад; поэтому разница только феноменальна, не сущностна: по существу, в обоих случаях происходит одно и то же движение исключительной концентрации, поглощенности в частном аспекте самого себя, действии, движении силы, хотя с различными обстоятельствами и другой манерой работы.
Эта мощь исключительной концентрации не ограничивается поглощенностью частным характером или типом работы одного большего "я", а распространяется до полного само-поглощения в частном действии, в которое нам случается быть вовлеченными. Актер в моменты громадной сосредоточенности забывает о том, что он актер, и становится ролью, которую он играет на сцене; не то, чтобы он на самом деле думал о себе как о Раме или Раване, но он идентифицирует себя на время с формой характера и действия, которое представляет имя, и делает это настолько полно, что забывает реального человека, который играет эту роль. Так и поэт забывает себя; человек, работник забывает себя в своей работе и становится на время только вдохновленной безличностной энергией, которая выбрасывает себя в образование слова и ритма; обо всем остальном он не помнит. Солдат забывает себя в бою и становится воплощенной яростью, зарядом и орудием убийства. Тем же образом, человек, охваченный большим гневом, как говорится, не помнит себя, или как было более ярко и подходяще сказано, становится гневом: и эти слова выражают реальную истину, которая не является всей истиной существа человека, а лишь отражает частный факт его сознательной энергии в действии. Человек на самом деле забывает себя, забывает всего остального себя, забывает другие импульсы само-сдерживания и само-направления, так что он действует попросту как энергия страсти, занимающая его, становится этой энергией на некоторое время. Вот до каких пределов может доходить само-забвение в нормальной человеческой психологии; ведь человек должен вскоре возвращаться к более широкому само-осознающему сознанию, по отношению к которому это само-забвение является лишь временным движением.
Но в большем вселенском сознании мощь этого движения должна быть доведена до абсолютной точки, до крайнего предела, которого может достичь родственное движение, и это точка достигается, но не в человеческом несознании, которое не является длящимся вечно и которое всегда обращается назад к пробужденному сознательному существу, обычно характеризующему человека, а в несознании материальной Природы. Это несознание не более настояще, чем неведение исключительной концентрации нашего временного существа, что ограничивает пробужденное сознание человека; ведь, как в нас самих, так и в атоме, металле, растении, в каждой форме материальной Природы, в каждой энергии материальной Природы, существует, как мы знаем, тайная душа, тайная воля, тайный интеллект за работой, отличный от немой само-забывшей формы, это Сознательный, -- сознательный даже в несознательных вещах, -- Упанишад, без чьего присутствия и осведомленности Сознательной Силы или Тапаса никакая работа Природы не могла бы быть проделана. То, что там несознательно, это Пракрити, формальное, подвижное действие энергии, поглощенной работой, отождествившейся с ней до такой степени, чтобы быть ограниченной некоторой разновидностью транса или обморока концентрации, быть неспособной отойти назад, пока она заключена в эту форму, назад к своему настоящему "я", к интегральному сознательному существу и интегральной силе сознательного существа, которую она поместила позади себя, и о которой она забыла в своем экстатическом трансе простой работы. Пракрити, исполнительная Сила, становится несознающей Пурушу, Сознательное Существо, держит его спрятанным внутри себя и медленно начинает осознавать его только с появлением сознания из обморока Несознания. Пуруша в действительности соглашается принять видимую форму, которую Пракрити строит для него; кажется, что он становится Несознательным, физическим существом, витальным существом, ментальным существом: но и во всех этих формах он все еще на самом деле остается самим собой; свет тайного сознательного Существа поддерживает и осведомляет действие несознательной или всплывающей сознательной энергии Природы.
Это несознание поверхностно подобно неведению пробужденного человеческого разума или несознанию или подсознанию его спящего разума, и внутри несознания есть Все-сознательное; несознание полностью феноменально, но это полное и законченное явление. Это явление настолько полное, что только благодаря побуждению эволюционного сознания, появляющегося в других формах, менее ограниченных несознательным методом работы, может сознание возвратиться к себе, обрести снова в животном частичное осознание, затем в человеке при реализации его высочайших возможностей подойти к первому более полному, хотя еще поверхностному началу поистинне сознательной работы. Но все же, как и в случае с поверхностным и настоящим человеком, где также есть аналогичная, хотя и меньшая неспособность, разница лишь феноменальна. Сущностно, во вселенском порядке вещей, несознание материальной Природы является той же самой исключительной концентрацией, той же самой поглощенностью в работе и энергии, как в само-ограничении пробужденного человеческого разума, или концентрацией само-забывающего разума в его работе; именно только само-ограничение, доведенное до крайней точки само-забвения, становится не временным действием, а законом действия. Незнание в Природе есть полное само-неведение; частичное знание и общее неведение человека есть частичное само-неведение, отмеченное в ее эволюционном порядке возвращением к само-знанию: но как частичное само-знание, так и частичное само-неведение и все неведение является поверхностно исключительной само-забвенной концентрацией Тапаса, сознательной энергии бытия в частной линии или части движения, единственно которые эта энергия осознает или единственно которые видятся ей на поверхности. Неведение действенно внутри границ своего движения и справедливо для своих целей, но феноменально, частично, поверхностно, не сущностно реально, не интегрально. Здесь мы должны использовать слово "реально" обязательно в крайне ограниченном и не абсолютном смысле; ведь неведение достаточно реально, но оно не представляет целостную истину нашего существа, и даже эта истина, рассматриваемая самим неведением, неверно представляется нашему внешнему осознанию. В своей настоящей истине это вовлеченное Сознание и Знание, эволюционирующее назад к себе, но оно динамически действенно как Несознание и Неведение.
Зная коренную природу Неведения, практическую истину феноменального, но не настоящего деления, ограниченной и отдельной сознательной энергии, поглощенной своей работой до кажущегося забвения своего интегрального и настоящего "я", мы можем ответить на вопросы "почему", "где" и "как", касающиеся этого движения. Причина неведения, его необходимость, становится достаточно ясной, раз уж мы видели, что без Неведения цель манифестации нашего мира была бы невероятной, не могла бы вообще быть достигнута, или не полностью, или не тем путем, которым она должна быть достигнута и достигается. Каждая сторона многогранного Неведения имеет свое оправдание, которое является только частью одной общей необходимости. Человек, живущий во вневременном бытии, не смог бы бросить себя в поток Времени с этим движением подчинения потоку от момента к моменту, что составляет природу его теперешнего жития. Живя в своем сверхсознательном или сублиминальном "я", человек не смог бы выработать из узла своей индивидуальной ментальности те отношения, которые он должен распутать и завязать с миром вокруг себя, или должен был бы делать это радикально иным образом. Живя во вселенском "я", а не в эгоистическом отдельном сознании, он не смог бы развить отдельное действие, личность, взгляд из себя как из единственного или начального центра и точки отсчета, что представляет собой вклад ощущения эго в мировые работы. Человек должен был надеть на себя временное, психологическое, эгоистическое неведение, чтобы защитить себя от света бесконечности и громадности вселенной, так чтобы развить за этой недостаточностью свою временную индивидуальность в космосе. Он должен жить так, как если бы жил одну жизнь, и принять неведение о своем бесконечном прошлом и будущем: ведь иначе, если прошлое присутствовало бы в нем, человек не смог бы выработать свои теперешние выбранные связи со своим окружением тем путем, как намеревался; его знание было бы чересчур велико для него, это с необходимостью изменило бы весь дух и баланс и форму его действий. Человек должен жить в разуме, поглощенным этой телесной жизнью, а не в Сверхразуме; ведь иначе все эти защищающие стены неведения, созданные ограничивающей, делящей, различающей мощью разума, не были бы построены или были бы слишком тонки и проницаемы.
Цель, для которой необходима вся эта исключительная концентрация, называемая Неведением, заключается в том, чтобы следовать циклом само-забвения и само-открытия ради радости, предопределенной в Природе тайным духом. Не так, что вся космическая манифестация иначе стала бы невозможной; но это была бы совершенно другая манифестация, отличная от той, в которой мы живем; она была бы ограничена высшими мирами божественного Существования или типичным не-эволюционирующим космосом, где каждое существо жило бы в полном свете своего собственного закона природы, и эта наблюдаемая манифестация, этот эволюционный цикл был бы невозможен. То, что здесь является целью, стало бы там вечным условием; то, что здесь является стадией, стало бы там извечным типом существования. И чтобы найти себя в кажущихся противоположностях своего бытия и своей природы, Сатчитананда спустилась в материальное Незнание и надела феноменальное неведение как поверхностную маску, за которой человек прячет от себя собственную сознательную энергию, живя в само-забвении и поглощенности своими работами и формами. Именно в этих формах медленно пробуждающаяся душа должна принять феноменальное действие неведения, являющегося на самом деле знанием, постепенно пробуждающимся из изначального незнания, и именно в новых условиях, созданных этими работами, должна душа снова открыть себя и божественно трансформировать тем светом свою жизнь, трудясь таким путем к исполнению цели своего спуска в Несознание. Не быстротечное возвращение, может быть, к небесам, где совершенный свет и радость вечны, или к супракосмическому блаженству является целью этого космического цикла, не простое повторение бесцельного круга по заезженной колее неведения, ищущего знания и никогда не находящего его в совершенстве, -- в таком случае неведение было бы либо необъяснимым грубым просчетом Все-сознательного или болезненной и бесцельной Необходимостью, равным образом необъяснимой, -- но высвобождение Ананды "я" в других условиях, нежели чем супракосмических, в космическом бытии, и нахождение небес радости и света даже в противоположностях, назначенных выражениями воплощенного материального существования, кажется истинной целью рождения души в человеческом теле и труда человеческой расы в серии своих циклов. Неведение необходимо, хотя и как всецело подчиненный термин, который вселенское Знание наложило на себя, чтобы эволюционное движение было возможным, -- не грубый промах или падение, а целенаправленный спуск, не проклятие, а божественная возможность. Найти и воплотить Все-Восторг в интенсивной совокупности его многогранности, достичь возможности бесконечного Существования, которое не могло бы быть достигнуто при других условиях, создать из Материи храм Божественности -- это, по-видимому, есть задача, возложенная на дух, рожденный в материальной вселенной.
Мы видим, что неведение присуще не сокрытой душе, а видимой Пракрити; а также оно не принадлежит целостной Пракрити, -- так быть не может, ведь Пракрити является действием Все-сознающего, -- но возникает при некотором развитии из изначальной интегральности света и мощи. Где это развитие происходит, в каком принципе бытия находит оно свою возможность и начальную точку? Конечно же, не в бесконечном бытии, бесконечном сознании, бесконечном восторге, являющимися верховными планами существования, из которых все иное выводится и спускается в эту темную неоднозначную манифестацию. Там оно не может иметь места. И не в Сверхразуме; ведь в Сверхразуме всегда присутствует бесконечный свет и мощь, даже в наиболее конечных работах, и сознание единства покрывает сознание разнообразия. И только на плане разума становится возможным этот отход назад от настоящего само-сознания. Ведь разум есть та мощь сознательного бытия, которая разделяет и пробегает вдоль линии разделения с ощущением многообразия, явно выдающегося и характерного, и ощущением единства, не характерного, не являющегося самим веществом работ разума, лежащим позади ощущения многообразия. Если по случаю это поддерживающее ощущение единства могло быть втянутым назад, -- им разум обладает не по собственному праву, а поскольку за ним стоит Сверхразум, поскольку разум отражает свет Сверхразума, по отношению к которому разум является выводной и вторичной мощностью, -- если смогла бы установиться пелена между разумом и Сверхразумом, отрезающая свет Истины или позволяющая проходить ему только лучами рассеянными, разбросанными, отраженными, но с искажением и делением, то вмешалось бы явление Неведения. Такая пелена существует, говорят Упанишады, она составлена действием самого Разума: в Надразуме есть золотая крышка, скрывающая лицо супраментальной Истины, но отражающая ее образ; в Разуме она переходит в менее прозрачное дымчатое покрытие. Такое действие является обращенным вниз поглощенным взглядом Разума на многообразие, что является характерным движением и находится поодаль от верховного единства, которое выражает это многообразие, пока оно всецело забывает вспоминать о единстве и поддерживать себя им. Но даже тогда единство поддерживает многообразие и делает возможным его активности, однако поглощенная Энергия не осознает собственное происхождение и большее, настоящее я. Поскольку Разум забывает то, откуда он был выведен, из-за поглощенности в работы формирующей энергии, то он настолько отождествляется с этой Энергией, что теряет опору даже на самого себя, становится тотально забывшим в трансе работы, которую он все еще поддерживает в сомнамбулическом действии, но что он более уже не осознает. Это последняя стадия спуска сознания, глубокий сон, бездонный транс сознания, являющийся основательным базисом действия материальной Природы.
Однако следует напомнить, что когда мы говорим о частном движении Сознания-Силы, поглощенной в свои формы и действия, в ограниченное поле своей работы, то это не означает какого-либо реального деления интегральности. Оставление всей остальной части позади себя приводит лишь к тому, что это остальное становится оккультным для фронтальной, непосредственно активной энергии в ограниченном поле движения, но не отрезает все остальное от этого поля; в действительности, интегральная Сила присутствует там, хотя она и завуалирована Несознанием, и именно эта интегральная Сила, поддерживаемая интегральным само-бытием, через свою фронтальную энергию проделывает всю работу и населяет все формы, созданный движением. Следует также заметить, что чтобы убрать пелену Неведения, сознательная Сила бытия в нас использует обратное действие своей мощности исключительной концентрации; она успокаивает фронтальное движение Пракрити в индивидуальном сознании и концентрируется исключительно на сокрытом внутреннем существе, -- на "я" или на истинном внутреннем, психическом или ментальном или витальном существе, Пуруше, -- чтобы растворить исключительную концентрацию. Но когда сознательная Сила должна так делать, ей не требуется оставаться в этой противоположной исключительности; она может вернуться к своему интегральному сознанию или глобальному сознанию, которое включает как бытие Пуруши, так и действие Пракрити, душу и ее инструменты, "я" и динамику Само-Мощи, атматакти: тогда она может охватить свою манифестацию с бо'льшим сознанием, свободным от прежнего ограничения, свободным от результатов забвения Природой внутри пребывающего Духа. Либо Сила может приостановить всю работу, которая была проявлена, сконцентрироваться на высшем уровне "я" и Природы, поднять существо до него и привнести вниз мощности высшего уровня для того, чтобы трансформировать предыдущее проявление: все то, что так трансформируется, все еще включается в новое и более значительное само-творение, но как часть высшего динамизма и его высшие ценности. Вот что может произойти, когда Сознание-Сила в нашем существе решит поднять эволюцию с ментального уровня на супраментальный. В каждом случае действенен именно Тапас, но действует он различным образом, в соответствии с предложенным процессом, динамикой, само-развертыванием Бесконечного.
Но все же, даже если таков уж механизм Неведения, можно спросить, разве не мистерией остается то, как Все-сознательный мог, хотя бы только в частном действии своей сознательной энергии, преуспеть в достижении даже этого поверхностного неведения и несознания. Если уж это так, то было бы весьма полезно зафиксировать точное действие этой мистерии, ее природу, ее границы, так чтобы не пугаться ее и не быть сбитыми ею с настоящей цели, которой она служит, и не упустить возможности, которую она дает. Но эта мистерия является вымыслом делящего интеллекта, который в силу того, что находит или создает логическое противоречие между двумя представлениями, думает, что существует реальное противоречие двух наблюдаемых фактов, и поэтому между ними невозможно со-существование и единство. Как мы видим, Неведение реально является мощью Знания ограничивать себя, концентрировать себя на той работе, что находится под руками, исключительно концентрироваться на практике, что не препятствует полному существованию и работе целостного сознательного существа позади Неведения, а означает всего лишь работу в выбранных условиях, само-наложенных на природу. Всякое сознательное само-ограничение является мощью для этой специальной цели, не слабостью; всякая концентрация является силой силой сознательного существа, не неспособностью. Верно, что тогда как Сверхразум способен на интегральную, охватывающую, множественную, бесконечную само-концентрацию, концентрация Неведения является разделяющей и ограниченной; верно и то, что концентрация Неведения порождает извращенные, как и частичные, и поэтому ложные или только полу-истинные ценности вещей: но мы видели цель этого ограничения и этой частичности знания; и если допущена цель, то также должна быть допущена мощь достижения этой цели в абсолютной силе абсолютного Бытия. Эта мощь само-ограничения для частной работы вместо того, чтобы быть несовместимой с абсолютной сознательной силой этого Бытия, в точности составляет одно с теми мощностями, которые мы должны допустить среди многосторонних энергий Бесконечного.
На самом деле Абсолют не ограничивается при помещении впереди себя космоса связей; это естественная игра его абсолютного бытия, сознания, силы, само-восторга. Бесконечное не ограничивается при построении в себе бесконечной серии взаимодействующих конечных явлений; скорее это его естественное само-выражение. Один не ограничивается своей способностью на множественность, в котором он разнообразно наслаждается своим собственным бытием; скорее это является частью верного описания бесконечного единства, в противоположность единству жесткому, конечному и понятийному. Точно также и Неведение, рассматриваемое как мощь многогранно само-поглощенной и само-ограниченной концентрации сознательного бытия, является естественной способностью вариации в само-сознательном знании, одним из возможных способов связи Абсолюта в его проявлениях, Бесконечного в его сериях конечных работ, Одного в его само-наслаждении Многим. Мощность, становящаяся при само-поглощении неосознающей мир, который однако продолжает существовать в бытии, является одной крайностью этой способности сознания; мощь, становящаяся при поглощении в космических работах неведающей о я, которое все время проводит эти работы, является противоположной крайностью. Но ни одна из мощностей реально не ограничивает интегрального само-осознающего существования Сатчитананды, верховной по отношению к этим кажущимся противоположностям; даже в противопоставлении эти мощности помогают выразить и проявить Невыразимое.
|
|
|
|
|
|