|
|
|
|
|
|
|
|
|
Один, кто думает, что есть этот мир и нет другого ...
Катха Упанишада (I.2.6)
Расширенный внутри Бесконечного ... безглавый и безногий, скрывающий два своих конца 1
Риг Веда (IV.I.7,11)
Кто обладает знанием "Я есмъ Брахман", тот становится всем сущим; но тот, кто поклоняется другой божественности, не Одному "я", и думает: "Другой он, и "я" другой", тот не знает.
Брихадараньяка Упанишада (I.4,10)
Это "я" четырехкратно, -- Пробужденное Я [the Self of Waking], имеющее внешний интеллект и наслаждающееся внешними вещами, составляет первую часть; Грезовое "я" [the Self of Dream], имеющее внутренний интеллект и наслаждающееся тонкими вещами, составляет вторую часть; "я" Сна [the Self of Sleep], объединенный, массовый интеллект, блаженный и наслаждающийся блаженством, составляет третью часть ... господь всего, всеведающий, внутренний Контроль. То, что невидимо, неопределимо, само-очевидно в своей одной самости [selfhood], составляет четвертую часть: это "я" [the Self], это то, что должно знать.
Мандукья Упанишада (Стихи 2-7)
Сознательное существо, не более большого пальца человека, находится в центре нашего я; он владыка прошлого и настоящего ... он -- сегодня, и он -- завтра.
Катха Упанишада (II.1.12,13)
Сейчас можно сделать обозрение основных линий Неведения, или этого отдельного знания, трудящегося к идентичному знанию [identical knowledge], того знания, что составляет нашу человеческую ментальность и, в более тусклой форме, все сознание, развитое ниже нашего уровня. Мы видим, что в нас это знание состоит из последовательности волн бытия и силы, давящих снаружи и поднимающихся изнутри, и становящихся веществом сознания и формулирующихся в ментальном постижении и ментализированном ощущении "я" и вещей во Времени и Пространстве. Время представляется нам потоком динамического движения, Пространство -- объективным полем содержимого для переживания этого несовершенного и развивающегося осознания. Благодаря непосредственному осознанию, ментальное существо, подвижное во Времени, вечно живет в настоящем; при помощи памяти оно предохраняет определенную часть переживаний своего "я" и вещей от того, чтобы она полностью унеслась от него в потоке времени в прошлое; при помощи мышления и воли и действия, при помощи энергии разума, энергии жизни, энергии тела, ментальное существо использует сохраненную часть переживаний для становления в настоящем и для того, чем оно собирается стать впоследствии; его сила бытия, сделавшая его тем, кем он сейчас есть, работает над тем, чтобы продлить, развить и усилить его становление в будущем. Весь этот ненадежно удержанный материал само-выражения и переживания вещей, это частичное знание, накопленное в последовательности Времени, координируется для человека при помощи восприятия, памяти, интеллекта и воли для того, чтобы быть использованным в вечно-новом и вечно-повторяющемся становлении, и в ментальном, витальном, физическом действии, которое помогает ему расти в то, чем он станет, и выразить то, чем он уже является. Теперешняя тотальность всего этого переживания сознания и продукт энергии скоординированы для связи с его бытием, собраны в некую согласованность вокруг ощущения эго, которое формулирует привычку отклика само-переживания на контакты Природы в сохраняющемся ограниченном поле сознательного бытия. Именно эго-ощущение закладывает первую основу связанности того, что иначе могло бы быть вереницей или массой проносящихся впечатлений: все то, что так ощущается, соотносится с неким искусственным центром ментального сознания в понимании, идеей эго. Это эго-ощущение в жизненном веществе и эта эго-идея в разуме поддерживает сконструированный символ "я", отдельного эго, которое исполняет обязанности спрятанного настоящего "я", духа или истинного существа. Как следствие, поверхностная ментальная индивидуальность всегда эго-центрична; даже ее альтруизм является расширением ее эго: эго -- это ось, изобретенная для того, чтобы удерживать вместе движение колеса нашей природы. Необходимость централизации вокруг эго длится до тех пор, пока не будет больше нужды в любом таком устройстве или приспособлении, потому что появилось истинное "я", духовное существо, которое одновременно является колесом и движением и тем, что скрепляет все вместе, центром и окружностью.
Но когда мы изучаем себя, то находим, что само-переживание, которое мы таким образом координируем и сознательно используем для жизни, составляет малую часть даже нашего пробужденного индивидуального сознания. Мы ухватываем только очень ограниченное число ментальных ощущений и восприятий "я" и вещей, которые приходят в наше поверхностное сознание в нашем продолжающемся настоящем: опять же, из этих ощущений и восприятий память предохраняет только скудную часть от забвения в прошлом; из этого запаса памяти наш интеллект использует лишь малую часть для координированного знания, а наша воля использует для действия лишь незначительный процент этого. Узкий отбор, большое отвержение и оставление, скадерно-расточительная система пустых трат материала и незанятость ресурсов и скудная и беспорядочная толика полезного расхода и незначительный баланс полезного кажутся методом Природы в нашем сознательном становлении, что как раз и происходит в поле материальной вселенной. Но это только видимость, ведь будет совершенно неверным сказать, что все, что таким образом не сохранено и не использовано, становится нулем, разрушается и проходит незадействованным и уходит понапрасну. Большая часть всего этого была незаметно использована самой Природой для того, чтобы сформировать нас и привести в действие ту достаточно большую массу нашего роста и становления и действия, за которые не ответственны ни наша сознательная память, ни воля и интеллект. Еще большая часть используется ею как запасник, из которого она черпает и который она использует, тогда как мы сами полностью забыли происхождение и источник этого материала, который мы употребляем с обманчивым чувством творения; ведь мы представляем себе, что это мы создаем этот новый материал нашей работы, тогда как мы только комбинируем результаты из того, что мы забыли, но что Природа в нас все еще помнит. Если мы допустим перевоплощение как часть системы Природы, то осознаем, что всякий опыт не проходит даром; ведь весь опыт учитывается в этом длительном строении, и ничто не отвергается, кроме того, что исчерпало свою полезность и будет бременем на будущее. Суждение, которое мы черпаем сейчас на нашей сознательной поверхности, ошибочно: ведь когда мы изучаем и понимаем, то воспринимаем, что только малое из ее действия и роста сознательно в нас; основная масса выполняется подсознательно, как и в остальной части материальной жизни Природы. Мы являемся не только тем, что мы знаем о себе, но и неизмеримо большим, чего мы не знаем; наша сиюминутная персональность является только пузырем на поверхности океана нашего существования.
Поверхностное наблюдение над нашим пробужденным сознанием показывает, что мы не ведаем о значительной части нашего индивидуального бытия и становления; это для нас Несознательное, во многом точно также как жизнь растения, металла, земли, элементов. Но если мы продвинем наше познание дальше, поставив психологический эксперимент и значительно расширив границы наблюдения, то обнаружим, насколько обширна сфера этого предположенного Несознательного или этого подсознательного в нашем тотальном существовании, -- подсознательного, таким кажущегося и так называемого нами, потому что это сокрытое сознание, -- и насколько малая и фрагментарная часть нашего бытия покрыта нашим пробужденным само-осознанием. Мы приходим к тому знанию, что наш пробужденный разум и эго являются только наложением на погруженное, сублиминальное "я", -- ведь так это "я" видится нам, -- или, точнее, на внутреннее существо с гораздо большими возможностями переживания; наш разум и эго подобны венцу и куполу храма, выступающему над поверхностью моря, тогда как основная часть строения погружена под воду.
Это сокрытое "я" и сознание составляют наше настоящее или целостное существо, по отношению к которому внешнее предстает частью и явлением, отобранным образованием для поверхностного использования. Мы воспринимаем лишь малую часть контактов вещей, которые сталкиваются с нами; внутреннее существо воспринимает все то, что входит в нас или касается нас или нашего окружения. Мы воспринимаем лишь часть наработок нашей жизни и существа; внутреннее существо воспринимает так много, что мы почти могли бы предположить, что ничто не ускользает из его обзора. Мы помним лишь малую выборку наших восприятий, и даже бо'льшую часть этих восприятий мы держим в запаснике, из которого мы не всегда можем извлечь то, что требуется; внутреннее существо сохраняет все, что оно когда-либо получило, и держит это всегда под рукой. Мы можем оформить в координированное понимание и знание лишь столько из наших восприятий и воспоминаний, сколько наш тренированный интеллект и ментальная способность могут охватить в своем ощущении и оценить в своих связях: интеллекту внутреннего существа не требуется никакого обучения, он сохраняет точную форму и связи всех восприятий и воспоминаний и, -- хотя это высказывание может считаться сомнительным или трудно постигаемым в своей полноте, -- может сразу же охватить их значение, если он уже не обладал им. И восприятия внутреннего существа не ограничены, как по обыкновению ограничены восприятия пробужденного разума, скудными обрывочными сведениями физических чувств, а далеко превосходят их пределы и используют, как в явлении телепатии, тонкое чувство, границы которого слишком широки для того, чтобы их можно было легко установить. Связи между поверхностной волей или порывом и сублиминальным побуждением, ошибочно описываемом как несознательным или подсознательным, не были должным образом изучены, кроме как в отношении необычных и неорганизованных проявлений и в отношении паталогически ненормальных явлений больного человеческого разума; но если мы проведем наше наблюдение достаточно далеко, то обнаружим, что понимание и воля или побудительная сила внутреннего существа реально стоит позади целого сознательного становления; сознательное становление представляет лишь часть тайного усилия и достижения, которое успешно поднялось на поверхность нашей жизни. знать наше внутреннее существо -- первый шаг к настоящему само-знанию.
Если мы предпримем это само-открытие и расширим наше знание сублиминального "я", постигая его так, чтобы включить в него нашу нижнюю подсознательную и верхнюю сверхсознательную крайности, то откроем, что именно это сублиминальное существо поставляет весь материал нашего видимого существа и что наши восприятия, наши воспоминания, наши исполнения воли и интеллекта являются только выборкой из его восприятий, воспоминаний, действий и связей воли и интеллекта; само наше эго предстает только малым и поверхностным образованием его само-сознания и само-переживания. сублиминальное -- это море, из которого возникают волны нашего сознательного становления. Но где его граница? как далеко оно простирается? в чем его фундаментальная природа? Обычно мы говорим о подсознательном существовании и включаем в это понятие все то, что не находится на пробужденной поверхности. Но все или бо'льшая часть внутреннего или сублиминального "я" вряд ли может характеризоваться этим эпитетом: ведь когда мы говорим "подсознательное", то имеем в виду скорее темное несознание или полу-сознание, либо же погруженное сознание, в известном смысле более низкое и меньшее, чем наше пробужденное организованное осознание или, по крайней мере, менее обладающее собой. Но, идя внутрь, мы обнаруживаем, что где-то в нашей сублиминальной части, хотя не равнопротяженное ей, ведь сублиминальная часть содержит также темные и невежественные области, -- существует сознание гораздо более широкое, более светлое, более обладающее собой и вещами, чем то, что бодрствует на поверхности и ведет счет нашим дням; это наше внутреннее существо, и именно его должны мы считать нашим сублиминальным "я" и отделять подсознательное как низкую оккультную часть нашей природы. точно также существует сверхсознательная часть нашего тотального существования, в которой присутствует то, что мы открываем как наше высочайшее "я", и это тоже мы должны отделить как высшую оккультную часть нашей природы.
Но чем тогда является подсознательное, где оно начинается и как оно связано с нашим поверхностным существом или сублиминальным, частью которого оно имеет склонность казаться? Мы осознаем наше тело и знаем, что имеем физическое существование, даже в большой степени идентифицируем себя с ним, и все же большинство его операций в действительности подсознательны для нашего ментального существа; не только разум не принимает участия в них, а и наше наиболее физическое существо не осознает собственные сокрытые операции или собственное существование; оно знает или, скорее, чувствует в отношении себя лишь столько, насколько оно освещено разумом-чувством и насколько наблюдаемо при помощи интеллекта. Мы осознаем витальность, работающую в этой телесной форме и структуре как в растении или низшем животном, витальное существование, которое также по большей части подсознательно для нас, ведь мы только наблюдаем некоторые из его движений и реакций. Мы частично осознаем операции витальности, но никак уж все их или большинство их, и осознаем скорее те, что ненормальны для витальности, чем то, что нормальны; ее требования воздействуют на нас сильнее, чем ее удовлетворения, ее болезни и расстройства -- сильнее, чем ее здоровье и регулярный ритм, ее смерть более впечатляет нас, чем ее жизнь; о витальном мы знаем столько, сколько можем сознательно наблюдать и использовать или насколько оно воздействует на нас болью и удовольствием и другими ощущениями или как причина нервной или физической реакции или возмущения, но не более того. Соответственно, мы предполагаем, что эта витально-физическая часть нас также не осознает собственных операций или имеет только подавленное сознание или не-сознание, подобно дереву, или имеет зачаточное сознание, подобно простейшим животным; она становится сознательной лишь настолько, насколько освещена разумом и наблюдаема интеллектом.
Это преувеличение и путаница происходит вследствие нашей идентификации сознания с ментальностью и ментальным осознанием. Разум отождествляет себя до определенной степени с движениями, свойственными физической жизни и тела, и присоединяет их к своей ментальности, так что все сознание кажется нам ментальным. но если мы отойдем назад, если отделим разум как свидетеля от этих наших частей, то сможем открыть, что жизнь и тело, -- даже наиболее физические части жизни, -- обладают своего рода сознанием, свойственным более темному витальному и телесному существу, даже таким элементарным осознанием, каким обладают примитивные животные формы, но которое в нас вобрано разумом и до этой степени ментализировано. Все же эта часть нашего существа, в своем независимом движении, не обладает ментальным осознанием, которым мы наслаждаемся; если есть в ней разум, то этот разум вовлеченный и неявный в теле и физической жизни: нет никакого организованного само-сознания, а есть только ощущение действия и реакции, движения, импульса и желания, нужды необходимой деятельности, наложенной Природой, есть голод, инстинкт, боль, нечувствительность и удовольствие. Несмотря на такой низкий ранг, эта часть нашего существа обладает своим осознанием -- темным, ограниченным и автоматическим; но поскольку она в меньшей степени обладает собой, пусто всего того, что для нас является отметкой ментальности, то мы вполне оправданно можем назвать ее субментальной, но не несознательной. Ведь когда мы становимся позади нее, когда мы можем отделить наш разум от ощущений, тогда мы постигаем, что это есть нервная и сенситивная и автоматически динамическая мощь сознания, степень осознания, отличающаяся от разума: она имеет свои собственные отдельные реакции на контакты и чувствительная к ним в своей собственной мощи чувствования; в этом отношении она не зависит от восприятия и отклика разума. Настоящее подсознательное отличается от этого витального или физического субстрата; это Несознательное, вибрирующее на границе сознания, поглощающее в своих глубинах впечатления прошлого опыта в качестве зерен несознательной привычки и возвращающее их постоянно, но часто хаотически, поверхностному сознанию, снаряжая и отправляя наверх пустячное или рискованное вещество, чье происхождение не ясно нам, делая это во сне, в различного рода механических повторениях, в неотслеживаемых побуждениях и мотивах, в ментальных, витальных, физических возмущениях и переворотах, в немых автоматических потребностях наиболее темных частей нашей природы.
Но сублиминальное "я" вовсе не имеет такого подсознательного характера: оно в полном обладании разумом, жизненной силой, ясным тонко-физическим ощущением вещей. Оно обладает теми же способностями, как и наше пробужденное существо, обладает тонким чувством и восприятием, охватывающей расширенной памятью и усиленным отбирающим интеллектом, волей, само-сознанием; но даже если эти способности -- того же рода, но они более широкие, более развитые, более суверенные. Сублиминальное обладает и другими способностями, превышающими способности нашего смертного разума благодаря мощи прямого осознания существа, действующей в себе или обращенной на объект, мощи, которая быстрее достигает знания, более действенной воли, более глубокого понимания и удовлетворения импульса. Наш поверхностный разум с трудом можно назвать истинной ментальностью, поскольку он в большой степени ограничен, заторможен, обусловлен телом и телесной жизнью и пределами нервной системы и физических органов. Но сублиминальное "я" обладает истинной ментальностью, не затрагиваемой этими ограничениями; эта ментальность превосходит физический разум и физические органы, хотя она осознает их и их работы и на самом деле является их причиной или творцом. Оно подсознательно только в том смысле, что не выносит всего самого себя или бо'льшую свою часть на поверхность, работает всегда за покровом: оно является скорее внутренне-сознательным [intraconscient] и вокругсознательным [circumconscient], чем подсознательным; ведь оно охватывает настолько много, что поддерживает и внешнюю природу. Несомненно, это описание относится к более глубоким частям сублиминального; другим его слоям, находящимся ближе к поверхности, присуще более невежественное действие, и тот, кто, проникая внутрь, останавливается в зонах меньшей связности или в Ничьей стране между сублиминальным и поверхность, тот может впасть в большое заблуждение и сильно запутаться: но и эта часть, хотя и невежественная, также не имеет природу подсознательного; путаница этих промежуточных зон не сродни Несознанию.
Тогда мы могли бы сказать, что в тотальности нашего существа есть три элемента: существует сублиминальное и подсознательное, которое кажется нам несознательным, охватывающее материальный базис и добрую часть нашей жизни и тела; существует сублиминальное, которое охватывает внутреннее существо, вбирающее в свою целостность внутренний разум, внутреннюю жизнь, внутреннее физическое с душой или психической сущностью, поддерживающей их; существует это пробужденное сознание, которое выбрасывается на поверхность сублиминальным и подсознательным как волна их тайного побуждения. Но даже это не составляет полный перечень того, чем мы являемся; ведь существует не только нечто глубоко внутри, позади нашего обычного само-осознания, но и нечто высшее над ним: мы также являемся этим, отличным от нашей поверхностной ментальной личности, но не находящимся вне нашего настоящего я; это также страна нашего духа. Ведь надлежащее сублиминальное является не большим, чем внутренним существом на уровне Знания-Неведения, светлым, мощным и на самом деле расширенным далеко за пределы представлений нашего пробужденного разума, но в нем еще не заключен верховный или целостный смысл нашего бытия, высшая мистерия. При определенных переживаниях мы начинаем осознавать диапазон бытия, сверхсознательный по отношению к этим трем, осознавать также нечто из верховной высочайшей Реальности, поддерживающей и превосходящей их все, что человечество весьма неопределенно называет Дух, Бог, Наддуша [Oversoul]: нас навещают из этих сверхсознательных диапазонов, и в нашем высочайшем существе мы стремимся к ним и к этому верховному Духу. Следовательно, в тотальном диапазоне нашего существования есть сверхсознание, также как и подсознание и несознание, покрывающее и, возможно, охватывающее наше сублиминальное "я" и наше пробужденное "я", но неизвестное нам, кажущееся недостижимым, с которым нельзя связаться.
Но с расширением нашего знания мы открываем, чем является этот Дух или Наддуша: в конечном итоге это наше собственное высочайшее, глубочайшее, обширнейшее "я", на своих вершинах или в отражении в нас оно кажется Сатчитанандой, создающей нас и мир мощью Его божественного Знания-Воли, духовного, супраментального, истино-сознающего, бесконечного. Это настоящее Существо, Господь и Создатель, кто в качестве Космического "я", завуалированный в Разум и Жизнь и Материю, спустился в то, что мы называем Несознательным, и составляет и направляет подсознательное существование Его супраментальной волей и знанием, кто поднялся из Несознательного и пребывает во внутреннем существе, составляя и направляя сублиминальное существование той же волей и знанием, кто выбросил из сублиминального наше поверхностное существование и тайно пребывает в нем, обозревая с тем же всевышним светом и мастерством его спотыкающиеся и делаемые наощупь движения. Если сублиминальное и подсознательное можно сравнить с морем, выбрасывающим волны на поверхность нашего ментального существования, то сверхсознание можно сравнить с эфиром, который составляет, содержит, покрывает, населяет и определяет движение моря и его волны. Именно там, в этом высочайшем эфире мы сокровенно и внутренне сознаем наше "я" и дух, не как здесь, внизу, при помощи отражения в спокойном разуме или путем обретения знания о спрятанном Существе внутри нас; именно через него, через этот эфир сверхсознания можем мы перейти к верховному статусу, знанию, переживанию. Об этом сверхсознательном существовании, через которое мы можем достичь высочайшего статуса нашего настоящего, нашего верховного "я", мы обычно не ведаем еще в большей степени, чем об остальном нашем существе; все же именно в знание этого существования наше существо, возникшее из инволюции в Несознании, стремится в борьбе эволюционировать. Это ограничение нашим поверхностным существованием, это несознание нашего высочайшего или нашего глубинного "я" составляет наше первое, наше капитальное неведение.
Мы существуем поверхностно путем становления во Времени; но здесь опять же, по причине этого становления во Времени, поверхностный разум, которым мы называем себя, не ведает обо всем долгом прошлом и долгом будущем, осознает лишь ту малую жизнь, которую помнит, и даже не всю ее; ведь многое ускользнуло от его наблюдения, многое выпало из его памяти. Мы легко верим в то, -- по той простой и вынужденной, но недостаточной причине, что не помним, не воспринимали, не информированы о чем-либо еще, -- что сначала мы пришли в существование путем физического рождения в этой жизни и затем прекратим существование по причине смерти этого тела и прекращения этой краткой физической активности. Но тогда как это верно по отношению к нашей физической ментальности и физической витальности, нашей телесной оболочке, ведь они были собраны в нашем рождении и растворятся со смертью, то это неверно по отношению к нашему настоящему становлению во Времени. Ведь наше настоящее "я" в космосе есть Сверхсознательное, которое становится сублиминальным "я" и выбрасывает это видимое поверхностное "я" с целью разыграть краткую ограниченную партию, предписанную ему между рождением и смертью в качестве теперешнего жития и сознательного само-образования существа в веществе мира несознательной Природы. Истинное существо, каким мы являемся, с концом одной жизни умирает ничуть не больше, чем актер прекращает существовать, отыграв одну из своих ролей, или чем поэт, когда он излил нечто из себя в одной из своих поэм; наша смертная личность является всего лишь такой ролью или таким созидательным само-выражением. Принимаем ли мы или нет теорию многих рождений той же самой души или психического существа в различных человеческих телах на земле, несомненно то, что наше становление во Времени уходит далеко назад в прошлое и далеко продолжается в будущем. Ведь ни сверхсознательное, ни сублиминальное не может быть ограничено несколькими моментами Времени: одно -- вечно, и Время является только одной из его мод; для другого, для сублиминального, бесконечное поле разнообразного опыта и само существование существа предполагает все прошлое само по себе и равным образом все будущее. Все же из этого прошлого, единственно которое объясняет наше теперешнее бытие, наш разум знает, если это можно назвать знанием, лишь это действенное физическое существование и его воспоминания: о будущем, единственно которое объясняет постоянную тенденцию нашего становления, он не знает ничего. Мы настолько прикреплены к переживанию нашего неведения, что даже настаиваем, что что-либо можно узнать лишь по его доказательствам, и иное узнать нельзя, потому что будущее еще не вошло в существование, а прошлое из него уже вышло; все же они оба присутствуют здесь в нас, прошлое -- вовлеченным и действенным, будущее -готовым развиваться в непрерывности тайного духа. Это другое ограничивающее и разочаровывающее неведение.
Но само-неведение человека не кончается даже здесь; ведь человек не ведает не только о своем сверхсознательном "я", своем сублиминальном "я", но и не ведает о мире, в котором сейчас живет, мире, который постоянно действует на него и через него и на который и через который должен человек действовать. И печатью неведения отмечено то, что человек считает мир чем-то совершенно отдельным от него, не-я, потому что мир есть что-то другое, отличное от его индивидуального природного образования и его эго. Точно также, когда человек сталкивается со своим сверхсознательным "я", то думает о нем поначалу как о нечто совершенно отличном от себя, внешнем, даже как об экстракосмическом Боге; когда человек сталкивается со свои сублиминальным "я" и начинает его осознавать, тогда оно кажется ему сначала другой большей личностью или другим сознанием, отличным от его собственного, которое может поддерживать и направлять его. В мире он считается с одним лишь мыльным пузырем, своей жизнью и телом, что он считает самим собой. Но когда мы входим в наше сублиминальное сознание, то находим его расширенным до соразмерности с миром; когда мы входим в наше сверхсознательное "я", то обнаруживаем, что мир является только его проявлением и что все в нем есть Одно, все в нем есть наше я. Мы видим, что существует одна неделимая Материя, по отношению к которой наше тело предстоит узлом, одна неделимая Жизнь, по отношению к которой наша жизнь предстает вихрем, один неделимый Разум, по отношению к которому наш разум предстает принимающей и записывающей, формирующей или транслирующей и передающей станцией, существует один неделимый Дух, по отношению к которому наша душа и индивидуальное существо являются долей или проявлением. И только эго-ощущение, которое производит разделение и из-за которого мы поверхностно барахтаемся в неведении, находит в себе силы поддерживать крепкие, хотя и всегда проницаемые стены, которые оно создало для своего собственного заточения. Эго -- это наиболее грандиозный узел, привязывающий нас к Неведению.
И как мы не ведаем о нашем существовании во Времени, за исключением тех малых часов, которые мы помним, точно также мы не ведаем о нас самих в Пространстве, за исключением той пяди, которую мы ментально и чувственно сознаем, за исключением единственного тела, которое движется там, и за исключением разума и жизни, которые мы идентифицируем с телом, и мы рассматриваем окружение как не-я, с которым должны иметь дело и которое мы должны использовать: именно эта идентификация и это представление формирует жизнь эго. В соответствии с одним взглядом, Пространство является только со-существованием вещей или душ; Санкхья утверждает множественность душ и их независимое существование, тогда их со-существование возможно лишь благодаря единству Природной силы, их поля переживания, Пракрити: но, даже приняв это, есть существование, и в конечном итоге это со-существование в одном Бытии. Пространство есть само-зачинающее расширение того одного Бытия; это одно духовное Существование, разворачивающее поле движения своей Сознательной Силы в своем собственном "я" как Пространстве. Поскольку эта Сознательная-Сила концентрируется в многочисленных телах, жизнях, разумах, и душа возвышается над каждым из них, поэтому наша ментальность сосредоточена в этом, и считает это своим "я", а все остальное -- не-я, точно также как она считает свою одну жизнь, на которой сосредоточена в силу аналогичного Неведения, целостным выражением своего существования, отрезанного от прошлого и будущего. Все же, на самом деле, мы не сможем узнать нашу собственную ментальность, не познав один Разум, узнать нашу собственную витальность, не познав одну Жизнь, узнать наше собственное тело, не познав одну Материю; ведь не только природа малого определяется природой большего, но и в каждый момент активности большего воздействуют на меньшее и определяют его. Но, со всем этим морем бытия, накатывающем на нас, мы не разделяем его сознания, а знаем о нем лишь столько, сколько может быть принесено на поверхность наших разумов и быть скоординированным там. Мир живет в нас, думает в нас, формирует себя в нас; но мы воображаем, что именно мы живем, думаем, проходим отдельный процесс становления своими силами и ради себя. И как мы не ведаем о нашем безвременном, нашем сверхсознательном, нашем сублиминальном и подсознательном "я", точно также мы не ведаем о нашем вселенском я. Единственно эти "я" спасают нас от того, чтобы нашим уделом навсегда не осталось неведение, полное импульсов и непреодолимо, вечно, самим законом своего бытия стремящееся к реализации само-обладания и само-знания. Многостороннее Неведение, стремящееся стать все-охватывающим Знанием -- вот суть определение сознания человека, ментального существа, -- или, взглянув с другой стороны, мы равным образом можем сказать, что это есть ограниченное отдельное осознание вещей, стремящееся стать интегральным сознанием и интегральным Знанием.
1. Голова и ступни, сверхсознательное и несознательное.
|
|
|
|
|
|