|
|
|
|
|
|
|
|
|
Они узрели само-силу Божественного Бытия, глубоко сокрытую ее собственными сознательными модами деятельности.
Шветашватара Упанишада (I.3.)
Это он, кто бодрствует в тех, кто спит.
Катха Упанишада (II.2.8.)
Все феноменальное существование сводится к Силе, к движению энергии, которая принимает более или менее материальные, более или менее грубые или тонкие формы для само-представления собственному переживанию. В древних образах, при помощи которых человеческое мышление пыталось сделать акт творения и закон бытия интеллектуально постижимым и реальным для себя, это бесконечное существование Силы рисовалось морем, первоначально покоящимся и потому свободным от форм, но первое возмущение, первое побуждение к движению повлекло за собой создание форм и стало семенем вселенной.
Материя -- это то представление силы, которое наиболее понятно нашему интеллекту, сформированному как он есть, посредством контактов в Материи, на которые откликается разум, вовлеченный в материальные мозги. С точки зрения древних Индийских физиков, первичным состоянием Силы является состояние чистой материальной протяженности в Пространстве, специфическим свойством которого является вибрация, типичным образцом которой для нас предстает звук. Но вибрации как таковой в этом состоянии эфира еще недостаточно для создания форм. Сначала должно возникнуть некое препятствие в течении океана Силы, произойти некое сужение и расширение, некоторая внутренняя игра вибраций, некое столкновение силы с силой, так чтобы положить начало фиксированным связям и взаимным влияниям. Тогда материальная Сила, видоизменяющая свой первый эфирный статус, принимает второй статус, на древнем языке именуемый воздушным, специфичным свойством которого является контакт между силами, контакт, составляющий базис всех материальных связей. И все же пока еще нет форм, есть только варьирующиеся силы. Необходим поддерживающий принцип. Он обеспечивается третьей само-модификацией первозданной Силы, характерным проявлением которой для нас является принцип света, электричества, огня и тепла. Но даже теперь мы имеем только формы силы, сохраняющие собственный характер и особенное действие, а не стабильные формы Материи. Четвертое состояние, характеризующееся рассеянием, и первая среда неизменного притяжения и отталкивания, обычно называемая водой или жидким состоянием, и пятое состояние связности, называемое землей или твердым состоянием, завершают цепочку необходимых элементов.
Все формы Материи, которые мы воспринимаем, все физические вещи, вплоть до наиболее тонких, построены из комбинации этих пяти элементов. От них также зависит весь наш чувственный опыт; ведь благодаря восприятию вибраций приходит чувство слуха; благодаря контакту вещей в мире вибраций Силы -- чувство осязания; благодаря действию света в формах, рождаемых, очерчиваемых и поддерживаемых силой света, огня и тепла -- чувство зрения; благодаря четвертому элементу -- чувство вкуса; благодаря пятому -- чувство обоняния. Все в сущности есть отклик на вибрационные контакты между силами. Таким путем древние мыслители наводили мост между чистой Силой и ее конечными модификациями, устраняя трудность, препятствующую обычному человеческому разуму понять, как все эти формы, которые кажутся его чувствам столь реальными, прочными и долговечными, в действительности могут быть лишь временными явлениями, и как вещь, подобная чистой энергии, для чувства не-существующая, непостижимая и почти невероятная, может быть единственной вечной космической реальностью.
Проблема сознания не решается этой теорией; ведь она не объясняет, как контакт вибраций Силы приводит к возникновению сознательных ощущений. Поэтому Санкхья или аналитические мыслители ввели за этими пятью элементами два принципа, названные ими Махат и Аханкара, которые по сути не-материальны; поскольку первый является ни чем иным, как расширенным космическим принципом Силы, а второй -- разделяющим принципом Эго-образования. Тем не менее, эти два принципа, как и принцип интеллекта, становятся активными в сознании не благодаря Силе самой по себе, а благодаря неактивной Сознательной Душе или душам, в которых отражены ее действия, и это отражение предполагает оттенок сознания.
Таково объяснение вещей, даваемое школой Индийской философии, наиболее близко подходящей к современным материалистическим представлениям и несущей идею механической или несознательной Силы в Природе, насколько это было возможно для серьезно рефлексивного Индийского разума. Несмотря на недостатки этой философии, основная ее идея была столь неоспорима, что была повсеместно принята. Однако явление сознания может быть объяснено, и независимо от того, будет ли Природа инертным импульсом или сознательным принципом, это определенно есть Сила; принципом вещей является формирующее движение энергий, все формы рождены встречей и взаимной адаптацией бесформенных сил, все ощущения и действия -- это отклик чего-то в форме Силы на контакты с другими формами Силы. Это тот мир, который дается нам в ощущениях, и с этих ощущений должны мы всегда стартовать.
Физический анализ Материи, проведенный современной Наукой, привел ее к тому же общему выводу, даже если некоторые сомнения все еще остаются. Интуиция и опыт подтверждают это согласие Науки и Философии. Чистый разум находит в этом подтверждение собственных сущностных концепций. Ведь даже во взгляде на мир как на существенно акт сознания подразумевается некое действие, и это действие -- движение Силы, игра Энергии. Изучив изнутри наш собственный опыт, мы также придем к этой фундаментальной природе мира. Все наши действия суть игра тройной силы древних философий: знания-силы, желания-силы, действия-силы, и все эти три силы оказываются в действительности тремя потоками одной изначальной и тождественной Мощности, Адьи Шакти. Даже наше состояние покоя является только уравновешенным состоянием или равновесием игры ее движения.
Когда допускается, что движение Силы составляет целостную природу Космоса, то возникает два вопроса. И, прежде всего, -как это движение вообще приходит в сердцевину существования? Если мы предположим, что движение не только вечно, но и является самой сущностью всего существования, то вопроса не возникнет. Но мы отвергли эту теорию. Мы знаем о существовании, не вовлеченном в движение. Тогда как же это движение, чуждое вечному покою, приходит в него? в чем причина? благодаря какой возможности? каким мистическим импульсом?
Ответ, чаще других даваемый древним Индийским разумом, состоит в том, что та Сила внутренне присуща Существованию. Шива и Кали, Брахман и Шакти составляют одно, это не две отдельные сущности. Сила, внутренне присущая существованию, может находиться в покое, или в движении, но когда она покоится, то существует ничуть не меньше и не отрицается, не принижается или каким-либо сущностным образом меняется. Этот ответ настолько целостно рационален и согласуется с природой вещей, что нам не нужно колебаться, чтобы принять его. Ведь невозможно предположить, поскольку это противоречит рассудку, что та Сила есть вещь чужеродная единому и бесконечному существованию и вошла в него снаружи, или что она была вещью не-существующей и возникла в некоторый момент Времени. Даже Иллюзионистская теория должна допустить, что Майя, мощь само-иллюзии в Брахмане, потенциально вечна в вечном Бытии, и следовательно, вопрос заключается единственно в ее проявлении или не-проявлении. Санкхья также утверждает вечное сосуществование Пракрити и Пуруши, Природы и Сознательной Души, и чередование состояний покоя или равновесия Пракрити и состояний движения или возмущений равновесия.
А поскольку Сила внутренне присуща существованию, и в природе Силы заложена эта двойная или перемежающая потенциальность покоя и движения, то есть, само-концентрации в Силе и само-распыления в Силе, то не возникает вопроса как это движение было вызвано и в чем его побудительная причина. Ведь мы можем легко постичь, что эта потенциальность должна транслировать себя либо как чередующийся ритм покоя и движения, сменяющих друг друга во Времени, либо как вечная само-концентрация Силы в неизменном существовании с поверхностной игрой движения, изменения и образования, подобно вздымающимся и падающим волнам на поверхности океана. И эта поверхностная игра -- мы вынуждены говорить в неадекватных образах -- может быть либо сверстницей само-концентрации и сама по себе быть также вечной, либо может иметь начало и конец во Времени и возобновляться в некотором постоянном ритме; тогда она вечна не в непрерывности, а в возвращаемости.
Таким образом, проблема как -- устранена, возникает вопрос почему. Почему эта возможность игры движения Силы должна вообще осуществляться? почему бы Силе существования не оставаться вечно сконцентрированной в себе, бесконечной, свободной от всех изменений и образований? Этого вопроса также не возникнет, если мы предположим, что Существование не-сознательно, и сознание является лишь движением материальной энергии, которую мы ошибочно считаем нематериальной. Ведь тогда мы можем просто сказать, что этот ритм заключен в природе Силы в существовании, и нет абсолютно никакого смысла искать ответ на вопрос почему, искать причину, изначальный мотив или конечную цель для того, что по своей природе вечно само-существует. Мы не можем поставить этот вопрос перед вечным само-существованием и спросить его, почему оно существует или как оно пришло в существование; а также не можем мы поставить этот вопрос перед само-силой существования и внутренне присущей ей природой побуждения к движению. Все то, что мы затем можем постичь -- это способ ее само-проявления, ее принципы движения и образования, ее процесс эволюции. Если Существование и Сила инертны, -инертен статус и инертно побуждение, -- оба они несознательны и лишены интеллекта, то не может быть никакой намеченной цели или конечного результата эволюции, никакой изначальной причины или замысла.
Но если мы предположим или обнаружим, что Существование является сознательным Бытием, то проблема возникает. Мы в действительности можем допустить сознательное Бытие, подчиненное природе своей Силы, принуждаемое ею, лишенное права выбора, будет ли оно проявляться во вселенной или же останется непроявленным. Таков космический Бог Тантристов и Майявадинов, подчиненный Шакти или Майе, таков Пуруша, вовлеченный в Майю или контролируемый Шакти. Но, очевидно, такой Бог -- это не верховное бесконечное существование, с которого мы начали. Конечно же, именно формулирование Брахмана в космосе при помощи самого Брахмана логически предшествует Шакти или Майе и забирает ее назад в свое трансцендентное бытие, когда она прекращает свои работы. В сознательном существовании, абсолютном, независимом от своих образований, не определяемом своими делами, должны мы допустить внутренне присущую свободу проявлять или не проявлять потенциальность движения. Брахман, принуждаемый Пракрити, -- не Брахман, а инертная Бесконечность с активным содержимым, более мощным, чем то, что ее содержит, тогда это сознательная опора Силы, над которой доминирует сама Сила. Если мы скажем, что сознательное существование побуждается собой как Силой, своей собственной природой, то не избежим противоречия, увертки нашего первого постулата. Мы вернемся назад к Существованию, которое есть ни что иное, как Сила, Сила в покое или движении, возможно, абсолютная Сила, но не абсолютное Бытие.
Следовательно, необходимо исследовать взаимосвязь между Силой и Сознанием. Но что мы подразумеваем под сознанием? Обычно мы подразумеваем под ним наше первое очевидное представление о ментально пробужденном сознании, каким обладает человеческое существо в течении большей части своего телесного существования, когда это существо не спит, не оглушен или каким-то иным способом не отключено от своих физических и поверхностных способов ощущения. В этом смысле, совершенно ясно, что сознание является скорее исключением, чем правилом в устройстве материальной вселенной. Мы сами не всегда обладаем ментальным сознанием. Но эта вульгарное и неглубокое представление о природе сознания, все еще окрашивающее наши обычные мысли и ассоциации, теперь должна быть напрочь изгнано из философских размышлений. Ибо мы знаем, что существует в нас нечто, что сознательно, когда мы спим, оглушены или накачены наркотиками, или упали в обморок, во всех кажущихся несознательными состояниях нашего физического существа. Даже более, теперь мы можем быть уверенными в том, что древние мыслители были правы, когда заявляли, что даже наше пробужденное состояние, которое мы называем нашим сознанием, является лишь малой частью нашего полного сознательного существа. Это -- поверхность, даже не вся наша ментальность. За этой поверхностью существует сублиминальный или подсознательный разум, являющийся большей частью нас самих и содержащий высоты и глубины, которые человек все еще не измерил и не постиг. Это знание дает нам начальную точку для истинной науки о Силе и ее работе; оно определенно избавляет нас от ограничения материальным и от иллюзии очевидного.
Материализм в действительности настаивает на том, что всякое расширение сознания есть материальное явление, неотделимое от наших физических органов, и сознание является их результатом, а не нечто, что использует их. Эта ортодоксальная концепция, не может, однако, более противостоять напору все нарастающего знания. Даваемые объяснения становятся все более натянутыми и неадекватными. Становится все более ясно, что в действительности не только способности нашего тотального сознания намного превышают возможности наших органов, чувств, нервов, мозга, но даже для нашего обычного мышления и сознания эти органы являются лишь привычными инструментами, а не их генераторами. Сознание использует мозг, созданный в результате стремления сознания вверх, мозг же не произвел сознание и не использует его. Можно даже привести ряд необычных случаев, показывающих, что наши органы вовсе не являются совершенно необходимыми инструментами, -- что биение сердца не является абсолютно сущностным для жизни, как и дыхание, а также ячейки мозга не являются непреложно обязательными для мышления. Наш физический организм ничуть не больше служит причиной или объяснением мышления, чем двигатели служат причиной или объяснением движущей силы пара или электричества. Сила предшествует, это не физический инструмент.
Логические следствия не заставляют себя долго ждать. Прежде всего мы можем задаться вопросом, не присутствует ли вселенский подсознательный разум даже в материальных объектах, хотя и в состоянии, когда он неспособен действовать или связываться с поверхностью по требованию органов, ведь даже ментальное сознание существует там, где мы видим безжизненность и инерцию? Является ли материальное состояние пустотой сознания или же оно скорее представляет сон сознания -- даже если с точки зрения эволюции это изначальный, а не промежуточный сон? И на примере человеческого сна мы видим, что сознание не прерывается, а концентрируется внутрь, прочь от сознательных физических откликов на воздействия внешних вещей. И не является ли это отражением того факта, что не все существование пока еще развило средства внешней коммуникации с внешним физическим миром? Не Сознательная ли это Душа, Пуруша, кто вечно бодрствует даже в тех, кто спит?
Мы можем пойти и дальше. Когда мы говорим о подсознательном разуме, то нам следует подразумевать под этим словосочетанием некую вещь, не отличную от внешней ментальности, а только действующую ниже поверхности, неизвестную бодрствующему человеку в том смысле, что она, возможно, глубже погружена и имеет большие масштабы. Но явление сублиминального "я" далеко превосходит пределы любого такого определения. Оно включает в себя действие, возможности которого не только безмерно превосходят возможности ментальности нашего пробужденного "я", но и само это действие имеет совершенно иной тип. Поэтому мы имеем право предположить, что помимо подсознательного в нас существует и сверхсознательное, некий диапазон сознательных дарований, и потому существует организация сознания, высоко поднимающаяся над психологической формацией, которую мы называем ментальностью. И поскольку наше сублиминальное "я" таким образом поднимается в сверхсознательное над ментальностью, то разве не может оно также погружаться в подсознательное, ниже ментальности? Не существуют ли в нас и в мире формы сознания, являющиеся суб-ментальными, которые мы можем назвать витальным и физическим сознанием? Если это так, то должны мы предположить существование как в растении, так и металле некоей силы, которую мы можем назвать сознанием, хотя это не человеческая или животная ментальность, за которой мы до сих пор сохраняли монополию называться сознанием.
Это не только вероятно, а определенно так, если мы взглянем на вещи беспристрастно. В нас самих есть такое витальное сознание, действующее в клетках тела, и наблюдаются машинальные витальные реакции, так что мы совершаем целенаправленные движения и подчиняемся симпатиям и антипатиям, с которыми не знаком наш разум. Для животных это витальное сознание даже более важно. В растениях оно интуитивно проглядывается. Поиски и уклонения растения, его удовольствие и боль, его сон и его пробужденность и вся та странная жизнь, чью истину Индийские ученые высветили строго научными методами -- все это движения сознания, а не движения ментальности, насколько мы можем это видеть. Следовательно, существует суб-ментальное, витальное сознание, имеющее те же самые начальные реакции, как и ментальное, но само-переживание витального сознания отличается от само-переживания ментального, точно также, как само-переживание сверхсознательного в ментальном существе отличается от его ментального само-переживания.
Ограничивается ли растением диапазон того, что мы назвали сознанием, ограничивается ли он растением, в котором мы распознали существование суб-животной жизни? Если это так, то тогда мы должны предположить, что существует сила жизни и сознания, изначально чуждая Материи, но которая все же вошла в Материю и заняла ее, -- возможно, из другого мира 1. Иначе, откуда бы она могла придти? Древние мыслители верили в существование иных миров, которые, возможно, поддерживают в нас жизнь и сознание или даже вызывают их своим давлением, но сами эти миры не входят в материальный мир. Ничто не может эволюционировать из Материи, что уже не содержалось в ней.
Но нет никаких оснований предполагать, что жизнь и сознание терпят поражение и их гамма обрывается на том, что кажется нам чисто материальным. Последние исследования и навеянные ими размышления предположительно указывают на некоторую разновидность смутного начала жизни и, возможно, на некоторую разновидность инертного или подавленного сознания в металлах, земле и других "неживых" формах или, по крайней мере, там может быть первый материал того, что стало сознанием в нас. Пока что только в растении можем мы смутно распознать и постичь вещь, которую "я" назвал витальным сознанием, а сознание Материи, инертной формы, нам еще труднее понять или вообразить, и то, что мы находим трудным для понимания или воображения, мы склонны отрицать. Тем не менее, после исследования глубин сознания становится невероятным, что должна существовать эта внезапная пропасть в Природе. Мы имеем все основания предполагать единство там, где оно признается во всех группах явлений, и всего лишь в одной группе даже не отрицается, а только более сокрыто. И если мы предположим, что это единство не нерушимо, то придем к существованию сознания во всех формах Силы, работающей в мире. Даже если не существует сознательного или сверхсознательного Пуруши, населяющего все формы, то все же существует в этих формах сознательная сила бытия, которая задействует даже внешние части форм, открыто или инертно.
С этой точки зрения слово "сознание" необходимо меняет свое значение. Оно больше не является синонимом к слову "ментальность", а указывает на само-осознающую силу существования, по отношению к которой ментальность предстает средним выражением; ниже ментальности эта сила погружается в витальные и материальные движения, для нас подсознательные; выше она поднимается в супраментальные движения, для нас сверхсознательные. Но во всем эта сила -- одна и та же вещь, по-разному само-организованная. Это, по сути, Индийское представление о Чите, который, как энергия, творит миры. В сущности, мы достигаем того единства, которое материалистическая Наука постигает с другого конца, утверждая, что разум не может быть иной силой, отличной от Материи, а должен попросту являться продуктом развития материальной энергии. С другой стороны, Индийская мысль в своих глубинах утверждает, что Разум и Материя -- суть сильно отличающиеся друг от друга градации одной и той же энергии, различные организации единой сознательной Силы Существования.
Но какие основания имеем мы предполагать, что сознание внутренне присуще этой Силе? Ведь сознание подразумевает некоторую разновидность интеллекта, целенаправленности, осмысленности, даже если все это может принимать формы, не привычные для нашей ментальности. Но даже с этой точки зрения все скорее поддерживает представление о вселенской сознательной Силе, чем противоречит ему. Например, мы видим, что животные способны совершать совершенные целенаправленные операции, тогда как детальные научные знания, находящиеся за пределами животной ментальности и которые человек может приобрести только после длительного воспитания и обучения, дают ему гораздо меньшую уверенность в быстроте их применения. Мы можем увидеть в этом общем факте доказательство существования сознательной Силы, работающей в животном и насекомом, Силы, более смышленой, более целенаправленной, больше осознающей свои намерения, свои цели, свои средства, свои условия, чем высочайшая ментальность, когда-либо проявленная в индивидуальной форме на земле. И в операциях неживой Природы мы находим ту же самую пропитывающую характеристику верховного сокрытого интеллекта, "сокрытого в модах собственной работы".
Единственный аргумент против сознательного и смышленого источника этой целенаправленной работы, работы интеллекта, отбора, адаптации и поиска кроется в той массе операций Природы, которые мы называем пустой тратой. Но, очевидно, что это возражение основывается на ограничениях нашего человеческого интеллекта, стремящегося наложить собственную, свою особенную рациональность, пригодную для ограниченных человеческих целей, на общие операции Мировой Силы. Мы видим лишь часть намерений Природы, и все то, что не содействует этой части, мы называем пустой тратой. Даже если наши собственные человеческие действия кажутся нам с индивидуальной точки зрения пустой тратой, то все же мы можем быть уверенными в том, что они достаточно хорошо служат большой вселенской цели. Ту часть ее намерения, которую мы можем обнаружить, Природа достаточно хорошо осуществляет вопреки, а может быть, в действительности, и благодаря этой кажущейся пустой трате. Мы можем доверять Природе во всем остальном, что мы пока не обнаружили.
Что касается всего остального, то невозможно игнорировать побуждение к поставленной цели, руководство кажущейся слепой тенденции, уверенного возможного или непосредственного достижения искомой цели, что характеризует действие Мировой Силы в животном, растении, неживых вещах. Пока Материя была Альфой и Омегой для научного разума, то нежелание принять сознание в качестве матери интеллекта было вполне искренним. Но теперь не более чем вымученным парадоксом предстает утверждение о том, что человеческое сознание, интеллект и мастерство возникли из лишенного разума, слепо правящего несознания, в котором изначально не существовало ни форм сознания, ни его субстанции. Сознание Человека не может быть ничем иным, как формой сознания Природы. Сознание существует в других инволюционных формах ниже Разума, оно возникает в Разуме, оно будет подниматься в верховные формы за пределы Разума. Ведь Сила, строящая миры, есть сознательная Сила, Существование, проявляющееся в них, есть сознательное Бытие, и совершенное появление его потенциальностей в форме является единственной целью, которую мы можем рационально постичь как цель его манифестации в этом мире форм.
1. Сейчас распространены курьезные спекуляции о том, что Жизнь занесена на землю не из иного мира, а с другой планеты. Для мыслителя это равным образом не объясняет ничего. Сущностный вопрос -- это как Жизнь вообще вошла в Материю, а не как она вошла в материю конкретной планеты.
|
|
|
|
|
|